Юрий Погуляй - В пасти льда

Я послушно зашагал вслед за Коротышкой. Отгородившись от метели телом корабля, мы принялись наблюдать за работой. Тут, на удивление, никем командовать не приходилось. Моряки жаждали своей очереди, и за каждым из работающих стояло по два-три человека, желающих помочь.

- Он давно тут торчит, щупальца мне в глотку! Видишь, как обледенел! Несколько месяцев, не меньше! - Коротышку снедало любопытство. Мне даже показалось, что пританцовывает он не от холода, а от нетерпения. - Но когда вскроют первым не лезь! И ничего не трогай, понял меня?

- Почему?

- Ты юнга.

- Юнгам запрещено?

- Трогать что-либо запрещено. Если найдешь что-то - зови. Кого угодно. Где твой приятель, кстати?

- Мастер Айз оставил его на камбузе, работать.

Фарри очень расстроился, когда кок, которому тоже хотелось выбраться из ледохода, заставил его помогать на кухне. Меня чаша обиды мастера Айза, вынужденного готовить обед, не коснулась. Так что сейчас мой друг резал то, что укажет толстяк, таскал воду и следил за огнем.

Интересно, что бы сказал Мертвец, узнав, что одного из юнг после вахты оставили дежурить на кухне?

- Готово! - проорал Волк. Он стоял у самого борта ледохода. - Давай сюда!

Механики, сгорбленные под ударами стихий, неторопливо приблизились, завозились с тяжелыми резаками. Один за другим завыли двигатели, и завизжали коснувшиеся металла пилы. Снопы искр брызнули в метель, и люди отпрянули, оставив механиков, объятых волнами желтых огоньков.

Я наблюдал за тем, как режут могучую броню жуткие творения инструментариев.

Работа затянулась. Механики то и дело отходили прочь, подпуская моряков, которые выламывали куски корабельной обшивки, освобождая путь для машин. Так, сменяясь друг с другом, экипаж "Звездочки" пробивал путь в недра ледохода.

Мне вдруг стало интересно его название, и я стал выглядывать буквы на носу мертвого судна.

"Сын героев". Если бы не снег, скопившийся в выбитых на металле словах, я бы никогда не увидел их.

Вой метели и визг пил вдруг прервал резкий хлопок. Один из абордажников, совсем недалеко от нас, бросился на колено и принялся перезаряжать свой дальнобой. Он что-то кричал, указывая на что-то в пелене стихии.

- Это нехорошо, пусть у Светлбога отсохнут крылья. Волки?

В руках Коротышки появился длинный нож, до того висевший на поясе.

Рядом со стрелком появился еще один из абордажников, вскинул дальнобой, целясь в снежную метель. Он что-то прокричал товарищу, но тот все еще возился с оружием, то и дело поглядывая в мельтешение обжигающих кристалликов. Ветер выл, гудел и заглушал слова корсаров.

Я увидел, как моряки столпившиеся у места, где работали механики, стали встревожено озираться. Мертвец торопливо зашагал к стрелкам.

- Давай-ка к нашим, Эд! - необычно серьезно сказал мне Яки, и подтолкнул к снопам огненных искр. Механики, не отвлекаясь, пилили обшивку. - Смотри в метель и будь готов.

Мертвец тем временем поравнялся со стрелками, один из них что-то ему крикнул. В пляске кристалликов опять промелькнула черная тень, и первый помощник тут же сорвал с пояса тяжелый палаш. Громыхнул выстрел второго стрелка. Его товарищ почти закончил возню со своим дальнобоем, но черное пятно исчезло в метели.

Яки что-то пробормотал.

- А?! - крикнул я.

- Не могу понять кто это! Двигайся!

Мы оказались в толпе моряков. Вооруженные дальнобоями штурмовики из оцепления топтались на своих местах, глядя то в пургу, то на Мертвеца. Один из стрелков, кто был ближе всего к месту происшествия, встал на колено и прицелился, прикрывая товарищей.

- Это не волк, - крикнул Яки. - Это что-то другое.

И тут из белого ничто вырвалась уже виденная нами тень. Перезарядившийся абордажник вскинул свое оружие, выстрелил, но в следующий миг нечто сбило его с ног, и сквозь вой вьюги прорезался приглушенный пургой вопль. Черная фигура легко отбросила в сторону Мертвеца и второго штурмовика. Причем последний взмыл в воздух, словно ничего не весил, и грохнулся на лед ярдах в трех от места, на котором стоял. Кракнул еще один выстрел, и тварь взвизгнула.

- Ледовый демон! - заорал кто-то из моряков, и вся ватага, как была, ринулась на помощь. Черная фигура остановилась над сбитым ею штурмовиком, и вопли несчастного перешли в визг, а затем резко оборвались.

Мне стало страшно. То, что возвышалось над телом абордажника, не было никем из известных мне животных. Черная фигура, сгорбленная, бесформенная, она рвала убитого на куски, не обращая внимания на бегущих к ней людей.