Мария Шабанова - Одной дорогой

Взгляд Амалы остановился на лице Оди. Через секунду внимательного рассмотрения, ее глаза округлились, губы шевельнулись в попытке что-то сказать.

— Оди? — наконец сказала она и, громко вздохнув, лишилась чувств, рухнув на пушистый ковер.

— Ах ты паразит, язви тебя в душу, гляди, что наделал! — Йарха кинулась к своей хозяйке.

— Если б ты ей доложила обо мне как положено, все было бы хорошо! — Оди попытался свернуть вину на кормилицу.

— Если б ты женился на ней шесть лет назад, она бы от твоего вида в обморок не падала! — Йарха торжествующе глянула на инженера, который не нашелся, что на это ответить. — Ну, чего стоишь, как пень? Неси ее на диван!

«Что-то я давненько никого на руках не носил, сноровку потерял» — Оди пыхтел, пытаясь одновременно открыть дверь в комнату и не уронить свою драгоценную ношу. Наконец, дотащив бесчувственную Амалу до истертого диванчика с резными ножками, он принялся обмахивать ее книжицей, которая первой попалась под руку. Вскоре в комнату влетела Йарха, неся маленький флакончик с нюхательной солью.

Отстранив суетившегося Оди, кормилица начала ворожить над девушкой и достигла в этом неплохих результатов, ибо уже через минуту Амала пришла в себя.

— Йарха, — слабым голосом произнесла она. — Кажется, я читаю слишком много книг про призраков. Представляешь, мне показалось, будто к нам пришел Оди Сизер, мой Оди…

— Я здесь, — тихо сказал он, подходя к ней. Немой ужас застыл в глазах девушки. — Не бойся, все хорошо. Я не умер. Я живой. Видишь, у меня теплые руки, — мягко говорил он, взяв ее маленькую нежную ручку в свои большие ладони. — Разве у призраков бывают теплые руки?

Амала отрицательно покачала головой, хоть по взгляду было ясно, что она еще не до конца верит в реальность происходящего.

— Нет, ну вы поглядите! — Йарха возмущенно выпрямилась, уперев руки в бока. — Довел мое дитятко до обморока, а теперь лезет к ней со своими сантиментами! Амала, девочка моя, скажи только слово, и я буду гнать этого паршивца погаными тряпками до самых городских ворот!

— Не надо, Йарха. Не надо. Оставь нас, пожалуйста…

— Конечно, не надо. А как же. Кому нужна старая Йарха, когда есть молодой красивый ухажер? — почтенная кормилица удалилась, продолжая что-то бурчать в адрес инженера.

— Шесть лет, Оди, шесть лет, — прошептала Амала.

Он стоял коленях перед диванчиком и преданно смотрел в ее глаза, которые медленно наполнялись слезами.

— Прости меня, — драматично прошептал он, прижимаясь губами к ее прохладной ручке. — Я не мог иначе. Я ведь такой же подневольный, как и любой солдат, понимаешь? Был приказ, и я должен был его исполнить.

Амала понимающе кивала головой, а Оди со стыдом вспоминал истинную причину своего внезапного отъезда. Однажды среди ночи в дом к нему заявился старый солдат — отец одной из трех девушек Оди. Подняв сонного инженера с постели и направив заряженный арбалет ему в голову, потенциальный тесть произнес фразу, которая еще долго преследовала инженера в ночных кошмарах: «Выбирай, либо свадьба, либо похороны, причем все с твоим непосредственным участием». Оди выбрал побег.

— Ты даже не попрощался со мной! — готовая расплакаться девушка села на диванчике.

— Радость моя, эти люди выдернули меня прямо из постели. Я ничего не мог поделать…

— А написать ты мог? Хотя бы раз за шесть лет?

Оди замялся — он не знал, как объяснить Амале свое многолетнее молчание. Тем временем она потянулась к маленькой плюшевой подушке и замахнулась ей на Оди, который, тяжело вздохнув, приготовился принять наказание, в душе радуясь, что под рукой не оказалось ничего более твердого и тяжелого.

— Негодяй! Мерзавец! Подлец! — неистовствовала девушка, осыпая его подушечными ударами. — Бросил меня! Не написал! Не приехал! Я все это время думала, что ты умер! А ты развлекался где-то! Без меня! Шесть лет!

Оди покорно и безропотно сносил удары и принимал все эпитеты, которыми награждала его рассерженная красавица. Он знал, что после такой бури обязательно наступит примирение, и потому ему было чертовски сложно сдержать улыбку. Но ситуация требовала предельной серьезности, и Оди держался из последних сил.

— А чего это у тебя лицо расцарапано? И губа прокушена? Изменщик! Поссорился с какой-нибудь кралей? — Амала принялась еще активнее наносить удары.

— Разбита, а не прокушена, — сказал Оди с видом человека, которого оскорбили в его лучших чувствах. — И поцарапала меня не «краля», как ты изволила выразится, а терновые кусты…