Мария Шабанова - Одной дорогой

От колонны, подпирающей массивный козырек над крыльцом, отделился молодой парень в модной черной рубашке, по-пижонски расстегнутой до середины груди. Пока Асель соображала, что ответить незнакомцу, он продолжил разговор сам.

— По вам нельзя сказать, что вы способны обидеть каменную горгулью, уже не первый век страдающую от подобных нападок. Значит вы, милая девушка, кого-то ищете.

Ослепительно улыбаясь, парень называл Асель милой девушкой, даже не видя ее лица, скрытого капюшоном. Разговоры с незнакомцами не входили в планы степнячки, но он был ее единственной надеждой найти того, кто был действительно нужен.

— Фимал Понн Леге, — сказала Асель.

— Скажите честно — он ведь вам не для того, чтобы людей лечить? — незнакомец нахально усмехнулся.

— Где его найти? — настроение у Асель было неподходящим для шуток.

— Вижу, вы настроены серьезно, таинственная незнакомка. Что ж, пойдемте, — парень галантно распахнул двери перед Асель, которая, войдя в парадное, схватилась за рукоять кинжала, висевшего на поясе. На всякий случай.

Оглядев девушку еще раз, незнакомец отвел ее на второй этаж и, остановившись перед одной из дверей, громко забарабанил в нее.

— Фимал! Хватит спать — счастье свое проспишь! К тебе пришли! — крикнул он в замочную скважину.

Через минуту на пороге возник заспанный, закутанный в простыню студент-медик с растрепанными волосами и отпечатком собственной руки на щеке. Ничего непонимающим взглядом он уставился на посетителей.

— Благодарю, — сказала Асель парню в черной рубашке и без приглашения шагнула в квартиру Фимала, захлопнув дверь перед носом незнакомца, который как раз собирался что-то сказать.

Не дожидаясь, пока начинающий лекарь соберется с мыслями, степнячка сняла капюшон.

— Асель? — удивленно спросил он, протирая глаза. — Не ожидал увидеть тебя тут, но я очень рад…

— Фимал, слушай, — начала степнячка, но студент медик, наконец проморгавшись, перебил ее обеспокоенным возгласом.

— У тебя кровь на щеке! Ты ранена? — он хотел было броситься к ней, но остановился, едва не уронив простыню.

— Не я, но мне очень нужна твоя помощь. Это очень личное дело, — выразительно сказала она.

— Да, да, я понимаю. Конечно, я помогу… Только мне надо одеться и собраться, — сказал он, убегая в соседнюю комнату. — Расскажи мне кое-что о раненом, это может быть важно.

Пока Фимал одевался, почему-то издавая при этом жуткий грохот, Асель покорно отвечала на вопросы о том, кто ранен, о месте и тяжести ранения, кровопотере и тому подобных мелочах, представляющих интерес для лекарей.

— А он в сознании?

— Надеюсь, что нет, — Асель поймала на себе удивленный взгляд Фимала, выглянувшего из комнаты. — Долгая история. Я дала ему снотворного, а то он мог навредить себе.

— А что именно ты ему дала? И сколько?

— Ягоды с медвежьего куста, штук пять-шесть, не считала.

— Тогда есть шанс, что он и вовсе не придет в сознание. Это опасное растение, и если у твоего друга слабое сердце или недостаточная масса…

— Я не первый раз кормлю друзей медвежьими ягодами и знаю, как они действуют. А если мы будем тут рассусоливать, он проснется и наломает дров.

Быстро кивнув, Фимал вышел вслед за Асель. Чем больше они углублялись в дебри Бедняцкого Квартала, чем чаще степнячка шикала на него и заставляла держаться в тени, тем больше студентом овладевала тревога. Он знал, что рано или поздно каждый лекарь сталкивается с такими «совершенно особенными» пациентами, лечение которых может влиять на доктора пагубнее, чем лечение чумных. Впрочем, он помнил рассказы своего старого наставника, который утверждал, что отказ лечить такого больного мог быть еще более опасен, чем согласие.

Во все время похода Фимал молился Ринкоанду, духу солнца и покровителю врачей, чтобы он не оказался свидетелем такой тайны, хранители которой живут очень недолго.

Наконец, Асель остановилась и ничтоже сумнящеся полезла на отвесную стену какого-то здания. Фимал стоял внизу в нерешительности — он знал себя как отвратного скалолаза, но наставник учил его не бояться трудностей и делать все ради спасения пациента. Но для верности студент все же спросил Асель, необходимо ли ему проникать в дом таким же образом.

— Не надо, — сказала она, критически оглядев Фимала, стоящего внизу с запрокинутой головой. — Войди по-человечески, а то убьешься еще, а ты мне пока нужен.

Фимал нервно сглотнул, услышав слово «пока», которое в таком контексте пугало его до дрожи в коленях и навевало самые мрачные мысли. Он был уже не рад, что когда-то решил познакомиться с красивой степнячкой.