Владимир Плахотин - Браслет-2

— Так чего ж мы сидим?! — подпрыгнул я, едва не поперхнувшись чаем. — С этого и надо было начинать! А то — «домА»! «теремА»!

Он лениво пошевелил рукой:

— Сиди уж. Допивай свой… «алкоголь», — он по-стариковски акцентировал ударение на «а». — За пять минут с ней ничего не сделается. — Он взял со стола мобильник. — Предупредить надо. А то напугаем ненароком, как ты меня…

Визит к тётке прошёл на «ура». Когда мы с Санькой ввалились в тёмный коридорчик её квартиры, она уже ждала нас, с приветливой улыбкой выглядывая из-за приоткрытой двери, ведущей в самую большую комнату, именуемую громким словом «зал».

Хотелось бы пару слов сказать об этой двери и ей подобных. Это было ещё при жизни матери, когда я только закончил восьмой класс. Мы тогда еле-еле наскребли денег, чтобы выбраться со своих «югов», дабы навестить родственников, поселившихся в Белоруссии и недавно получивших новую квартиру. Ну, и, естественно, тётка не преминула «припахать» племянника, уже тогда подававшего большие надежды в художественном ремесле. Все двери, ведущие в разные комнаты из того самого коридорчика, где тётка принимала меня с Настей в первый наш визит, и куда десантировались мы с братом в данный момент, были разрисованы вашим покорным слугой иллюстрациями к русским народным сказкам. Когда двери были закрыты, коридорчик представлял из себя мини-Третьяковку, являясь предметом постоянной гордости тётки. Первое время она водила делегации завистливых подруг. С годами краска пожухла и поистёрлась от бесконечных чисток и вытираний несуществующей пыли.

Вот из-за одной из таких дверей, и выглядывала сейчас обрадованная тётка, лёжа на диване. Не в силах, видимо, встать нам навстречу.

Санька подтолкнул меня:

— Давай-давай, чего пристыл?…

— О-ой! Во-овчик! — потянулась она ко мне, и мы облобызались. — Са-ашик! — получил и брат свою порцию материнской ласки. Видимо, он тоже не часто сюда заглядывал, обходясь лишь общением по телефону, а потому явно хорохорился, непроизвольно чувствуя вину.

Начались расспросы, упрёки, возмущения, оправдания. Потом, когда повинная голова более или менее связно рассказала о своих злоключениях (типа, где все годы пропадал?), тётка стала меня пытать, отчего это я один явился? Где Настя? И живём ли мы до сих пор, или уже разбежались? А когда она узнала, что у меня несколько дней назад сын родился (а у неё, соответственно, — внук!), она буквально в приказном порядке потребовала предъявить доказательство!

Санька только посмеивался, наблюдая, как я барахтаюсь в оправданиях.

Я удивлённо повернулся к нему:

— А ты не рассказывал, что ли? Это ж ты тогда меня в известность поставил…

— Да я как-то не «алё», — отвертелся тот. — Хотел, чтоб ты сам…

— Так ты знал?! — поразилась тётка.

— Ну, знал…

— И молчал? Ну, Сашик!.. Разве так можно?

Пока шла наша эмоциональная беседа, я времени зря не терял, внимательно выявляя и незаметно выправляя очаги тёткиных заболеваний. Не буду перечислять, какой букет болячек я у неё обнаружил (возраст, всё-таки!), но в тот момент, когда она решительно потребовала предъявить новоиспеченного внука, от всех её болячек не осталось и следа. Передо мной опять была прежняя весёлая и подвижная тётка, какой я её знал всегда. Перемены в своём самочувствии она вначале приписала радости от визита долгожданных гостей, но потом, неожиданно для себя резво вскочив с дивана, подозрительно уставилась на меня:

— Я не поняла!

Санька давно просёк мои неприметные манипуляции и откровенно ухахатывался в своём углу.

— Я не поняла! — повторила она, уже что-то сообразив и шутливо подбоченясь. — Ты что же это натворил? Чем я теперь перед Толь Ванчем оправдываться буду? Столько лекарств буквально вчера накупили! А?

— В мусорку их! — смеялся Санька, одобрительно поглядывая на меня. — Теперь они тебе не скоро понадобятся!

— Не, ну это ж надо же, а? — осторожно похлопывала она себя по бокам. — Не болит! Совсем ничего не болит!.. И голова ясная… Будто пелена какая упала… И сердце отпустило… Ну, Вовчик! Ну, племянник! Ну, доктор! Дай же я тебя хучь пацалую!

А Санька поддакивал:

— Да, мам, здоровье — оно, конечно, не купишь! Давно я хотел к тебе его затащить. Только ему всё некогда. Он мировые проблемы, видите ли, решает!

Но тётка его не слушала, она вдохновлялась открывающимися перспективами:

— Это что же получается? Я теперь могу и на дачу? Наравне с Толь Ванычем рачки ползать?