Владимир Плахотин - Браслет-2

Толь Ванч выдал многозначительное «Хм!», а Настя распорядилась:

— Вы тогда спускайтесь в гостиную, а я сейчас. Только Витьку покормлю, и к вам присоединюсь. Ага? А то ему уже спать пора.

— Эт' дело понятное! — с удовольствием согласился Толь Ванч, потирая руки, и подтолкнул о чём-то задумавшуюся тётку: — Пошли, мать, мешать процессу не будем.

— Ой, батька! — вздохнула та, вставая со своего места. — Насилу, бедный, дождался! — Потом обратилась ко мне: — Ну давай, Вовчик, покажи ж нам свои апартаменты. А то заблудимся с непривычки. И дорогу к столу не найдём. Толь Ванч помрёт же без пол-литры!

— Хе-хе! — отозвался тот, хватаясь за ручку двери. — Да я её по запаху найду!

Понятно, что речь шла вовсе не об экскурсии по «апартаментам». Тётке не терпелось изложить своё видение нашего мирка.

И тут пол под ногами ощутимо дрогнул и поехал в сторону. В голове появилась какая-то неуверенность, вроде лёгкого головокружения, и тут же исчезла. За окном резко потемнело. Предусмотрительный Сезам тут же зажёг под потолком освещение.

Все, кто находился в комнате, испуганно вскрикнули и схватились кто за что успел. Толь Ванч так и держался за ручку двери, тётка — за него. А я, стоя посреди комнаты, невольно занялся эквилибристикой. Витька заверещал. Настя подхватила его на руки и, едва удерживая равновесие, впилась в меня колючим взглядом:

— Это что?! Опять твои штучки-дрючки?!

— Понятия не имею! — Я испугался не меньше её. — Сейчас узнаю!

И выбежал за дверь, невежливо оттолкнув Толь Ванча вместе с тёткой.

Признаться, я сразу подумал, что это как-то связано с отъездом Игоря. То ли при взлёте зацепил за одно из архитектурных излишеств на фасаде Тадж-Махальчика, то ли ещё что-то учудил? Но каково же было моё удивление, когда я наткнулся на него, сбегая с лестницы. Вид у него был обескураженный:

— Вовчик, чё за фигня?…

— Что случилось?

— Мы, вообще, где?

Такой, казалось бы, простой вопрос поверг меня в изумление:

— Как это «где»? Дома.

Тот коротко, как-то по дурному, со взвизгиванием, хохотнул и, схватив меня за рукав, потащил на улицу:

— Пойдём! «Дома»! Сам всё увидишь!

Пока мы выбирались на улицу, пол под нами ещё раз пришёл в движение после короткого толчка, отчего мы с Игорем едва не попадали. Это уже становилось серьёзным!

Но, едва мы выскочили на улицу, у него, да и у меня тоже, вырвался невольный крик изумления!

Пейзаж вокруг изменился до неузнаваемости!

Собственно, асфальтовое кольцо, окружавшее Тадж-Махальчик, никуда не делось. На нём так же сиротливо жалась к парадной лестнице «ласточка» Игоря. Из её окон, широко раскрыв глаза, то ли от восторга, то ли от ужаса, выглядывало его семейство.

Но за пределами кольца дыбился абсолютно чуждый мир!

Именно «дыбился»! Сразу за границей асфальта начинался океан какой-то лавообразной массы тёмно-вишнёвого цвета. Из него, как в замедленном кино, вздымались лиловые языки, напоминавшие своим видом изуродованные скалы мира астеев. Они вяло, и как бы неохотно устремлялись к небу на приличную высоту и так же медленно опадали на силовой пузырь, окружающий Тадж-Махальчик. Получив от него серию ярко-голубых «затрещин», языки неохотно отстранялись от силовой защиты, опадали вниз и вновь шли на приступ.

Но больше всего поражало небо! Тёмно-фиолетового цвета, с какими-то бирюзовыми отливами, оно кишмя кишело существами, отдалённо напоминавшими древних птеродактилей. С той только разницей, что переливались они всеми цветами радуги, в то время как «наши» птеродактили, если мне не изменяет память, всегда изображались невзрачными: цвета мокрого песка или глины. А это был прямо-таки разноцветный рай! Только рай сильно голодный. Потому что каждая из радужных тварей, набрав скорость, пыталась атаковать нас, широко раскрыв рот, утыканный мелкими и, видимо, очень острыми зубами. Но, получив от браслета электрический разряд, тварь, со звуком «Пиу!», кувыркаясь, отлетала на приличное расстояние. И вновь, не теряя надежды поживиться, шла в наступление.

— Ахрене-е-еть! — поражённо протянул Игорь, обозревая «пиукающее» воинство, не прекращающее свои атаки ни на секунду.

Кстати, звук «Пиу!» они издавали только при встрече с полем браслета. А так они в абсолютном молчании кружили в небе многоцветным облаком, словно потревоженная стая ворон, и атаковали они так же молча. Как это делали и лиловые скалы. Да только скалы ли это были? Тягучий лавообразный конгломерат с чёрными змеящимися вкраплениями.