Олег Говда: Сабля и крест

— Пистоли, саблю, сапоги, штаны и жупан возьму… — произнес, извиняясь. — Если душа чистая, то святые угодники в рай и без пистолей пустят, а что воин перед ними — по глазам узнают. Седло тоже пригодится… Сам знаешь: конский табун в степи легче встретить, чем хорошего шорника. Хотя, тебе теперь одна забота — на небесном перекрестке дорогой не ошибиться… Ну да ничего, если ангелы не пособят, ищи нашего брата — воина. Хоть казака, хоть опричника. Их там много должно быть и, небось, не прогонят.

Орлов перекрестился и стал читать заупокойную молитву. А как сказал '…со духи праведных', то запечатал углы могилы пригоршней пороха, а за отсутствием святой воды — окропил захоронение водкой.

— Ну, спи спокойно, раб божий Семен. Не знаю, какого ты роду-племени, и хорошим или паршивым человеком был при жизни, но то, что на злой уговор не пристал, пусть перетянет чаши весов в твою пользу.

Василий примерял жупан гайдука и покачал удрученно головой — покойник был гораздо щуплее в сравнении с ним. Затем прорезал широкие дыры подмышками и просунул туда руки.

— Был кафтан, стал кунтуш… — буркнул недовольно. Повел плечами — ткань обиженно затрещала по швам, но выдержала. — Не беда что на груди не сходится, зато в спину не дует.

Туго подпоясался поясом покойного гайдука, заткнул пистоли, саблю, последний раз перекрестился на свежую могилу, подхватил седло и вышел из мазанки, которая его стараниями превратилась в усыпальницу.

Призрак терпеливо ждал за порогом.

Василий хотел сперва обойти его, вернее ее, стороной, но потом раздраженно дернул щекой и решительно подошел ближе. Так, что даже почувствовал лицом дуновение промозглого, могильного холода.

— Послушай меня, девонька. Аленка, верно? Поверь, я догадываюсь, что тебе тут одиноко и грустно, но при всем желании ничем не смогу помочь. Оставаться дольше, нет времени, и с собой взять нельзя. Ведь вам, оседлым, запрещено по миру блуждать.

'Если позовут без принуждения, то можно…' — прошелестело в ответ.

— Как это? — немного растерялся оборотень.

'А ты думаешь, что призраки держатся места смерти потому, что оно нам нравится? Нет, дух, хотя и бестелесный, тоже требует пищи. А здесь земля вобрала в себя нашу жизненную силу. Вот и приходится кружить рядом, пока источник окончательно не иссякнет'.

— Вот оно как… — Орлов положил седло на траву и задумчиво почесал затылок. — Весьма интересно и поучительно. Не понял только: причем тут моя добрая воля?

'Чтобы существовать дальше, дух должен найти себе другую пищу'.

Словно стесняясь сказанного, призрак девушки склонил голову.

— Проще говоря, человека — чьей силой он сможет питаться? — хмыкнул Василий. — Я правильно понял?

'Да', - еще больше потупилась 'Аленка'.

— Именно поэтому возле кладбищ, и в других подозрительных местах, иногда находят мертвых людей. Без ран и других признаков насилия, но совершенно седых от ужаса. Ты тоже уже проголодалась, да? Так в чем же дело стало? И зачем тебе мое согласие?

'Не так все, — возразило привидение. Василию даже показалось, что в ее словах мелькнуло возмущение. — Люди гибнут, только если дух хочет отомстить живому. Или — если человек повстречается сразу с несколькими голодными призраками. Ты вот упомянул о кладбищенской ограде. А знаешь, сколько там, рядом неупокоенных душ — самоубийц, утопленников или повешенных? А уверен, что каждый из них сам покончил с собой? То-то и оно! Вот и нечего пенять… Но совсем иное дело, когда все происходит добровольно. Тогда призрак может постоянно находиться рядом с живым человеком и не хватать все подряд, а только снимать излишек'.

— Какой еще излишек? — совершенно опешил Орлов.

'А вот рассердишься ты, к примеру, так что даже покраснеешь, или — испугаешься чего до дрожи в теле, это и будет избыток твоей духовной силы. Я его моментально подберу, а ты — успокоишься, совладаешь с собой. Обоим хорошо'.

— Мягко стелешь, девонька, как бы еще и выспаться не хуже удалось…

'Попробуй. Отказаться никогда не поздно… А за твою благосклонность я не раз пригодиться смогу'.

Призрак с надеждой подался ближе, и опричник почувствовал как его, все еще влажная, одежда мгновенно остудилась, словно на ветру.

— Эй, эй! Осторожнее! Мы еще ни о чем не договорились…

Дух девушки тотчас отшатнулся назад.

'Прости… я подумала…'.

— Ничего, — буркнул Орлов. — А, где наше не пропадало. Двум смертям не бывать… Давай попробуем. Вот чудасия… М-да. Если б своими глазами не видел, как ты погибла, никогда б не пристал на такое соглашение. А так — язык не поворачивается отказать. Ты, небось, кроме своего хутора, и света божьего не видела?