Наталия Сова - Здесь, на краю земли

— Слушай, Алек, — произнес я. — А какое у тебя прозвище?

— Прозвище? — холодно переспросил он.

— Должен же ты знать, как тебя зовут за глаза. Красавчик? — Я склонил голову к плечу. — Нет, скорее, Куколка.

Он глянул на меня в упор, будто только сейчас заметил.

— Мордашка, — выговорил я с нежностью.

Солдаты похабно заржали. Взгляд Посланника сделался ледяным. Он еще выше вздернул подбородок и сказал:

— Охотно сразился бы с тобой, князь. Но его величество хочет видеть тебя живым и взял с меня слово… к сожалению.

— Да, действительно, очень жаль, — посочувствовал я.

Затем взял уже окончательно потерявшую всякий вид королевскую бумагу за верхний край и неторопливо разорвал надвое.

— Ух ты! — выдохнули разом Анч и Хач.

Алек приподнял бровь. Его люди потянули из ножен мечи, но он остановил их быстрым повелительным движением ладони.

— На твоем месте я не стал бы навлекать на себя гнев его величества. Рано или поздно ты все равно будешь доставлен в столицу. И тогда, клянусь, тебе будет не до шуток.

Я смерил его взглядом, от макушки до мягких новеньких сапожек и раскатисто, чтобы слышали все, сказал:

— Уж не ты ли меня туда доставишь, трус, крыса дворцовая?

Он сузил глаза и процедил:

— Мне известно, князь, что ты с некоторых пор не в себе. А слова умалишенных меня не задевают.

Неверный ход. Теперь оскорбленным считался я. И я выхватил меч. Солдаты восприняли это как команду. Никак не ожидал от них такого понимания. Такого остервенения, впрочем, я тоже не ожидал. Они ринулись на свиту посланника, как на давних смертельных врагов. Сразу всей толпой и сразу позабыв все, чему я их учил. Черные плащи мгновенно встали спина к спине, ощетинились мечами, толпа с воплями набежала на них, и больше я уже ничего не видел, кроме посланника и узкого светлого клинка в его руке.

Алек оказался увертливый и гибкий, как змей. Два первых моих удара пришлись в пустоту, третий отсек лоскут черного плаща. Поддавшись на обманное движение, я чуть не пропустил быстрый ответный выпад. Посланник гортанно крикнул, и на меня градом посыпались столичные фехтовальные изыски. Едва успевая подставлять свой клинок, я пятился к стене, пока не уперся в нее лопатками. Посланник вильнул куда-то вбок, и не успел я понять, что случилось, как меч его коротко черкнул меня по лицу от виска до подбородка.

— Это за Мордашку, — пояснил он.

Я ударил с такой яростью, что вполне мог бы разрубить его пополам. Но непостижимым образом Алек из-под удара выскользнул и снова черкнул меня по щеке.

— За крысу дворцовую! — Он бесшумно отскочил, рванул застежку на плече и отшвырнул плащ. — А теперь по-настоящему.

После этого я опомнился только в гулкой арке ворот. Алек с молодецкими возгласами теснил меня дальше, на дорогу. Почувствовав за спиной равнину, я забыл на мгновение про своего противника и бросился вперед, сквозь него, с единственным желанием оказаться снова во дворе. И не выдержав натиска, он заметался, увертываясь и отступая. Я прогнал его по двору, и под стеной главной башни исхитрился выбить у него меч. Он прыгнул за ним и рухнул плашмя, не дотянувшись совсем немного. Не теряя времени, я пинком перевернул его и с размаху наступил на серебряную кольчужную грудь. Он тихо охнул. Задержав острие меча у его горла, я ждал традиционной просьбы о пощаде. Но он точно воды в рот набрал, отчаянно уставясь на меня сквозь слипшиеся волосы. Я медлил. Он судорожно глотнул и выдавил сквозь зубы:

— Ну же…

— А ты не торопись, — посоветовал я и огляделся.

Четверо в черном лежали на мокрых плитах двора среди расплывавшихся кровавых луж. Лежали там и наши, и было их удручающе много. Кто-то из близнецов оттаскивал раненых под навес. Остальное воинство, поредевшее и помятое, наблюдало за мной с ужасом и восторгом.

— Вот что, Мордашка, — сказал я громко. — Ты скажешь королю, что Даугтер мой, так же как и все, что лежит выше по течению рек, до самой Гары. Отныне и навсегда. Если король с этим не согласен, пусть будет война. Ты понял, Мордашка?

Он беззвучно ответил «да», и я убрал ногу с его груди. Пока он вставал, отплевываясь и переводя дух, я подхватил его меч, мимолетно удивившись, как легко и ловко легла в мою ладонь витая рукоять.

— Ножны, — приказал я.

Он медленно отстегнул пояс с ножнами и бросил мне под ноги.

— Ты невежлив со старшими, Мордашка, — сказал я назидательно. — Подними и подай.

Он упрямо закусил губу. Тогда, шагнув вперед, я коротко ударил его снизу в подбородок. Он пошатнулся, но устоял.