Энгус Уэллс - На путях преисподней

— Видишь? — крикнул он Тепшену, стараясь заглушить вопли оборотней, и указал в направлении багрового сияния. — Это наверняка огненные горы Тазиела.

Кьо на миг обернулся и тут же снова перевел взгляд на извивающегося у его ног Браннока.

— Вижу! — прокричал он в ответ. Казалось, они переговариваются через пропасть. — Такие же горы есть у меня на родине! Правда, выглядят не так грозно.

— Как ты думаешь… мы скоро до них доплывем?

Тепшен пожал плечами.

— Если они так велики, как кажется — через пару дней, не больше!

Кедрин кивнул и посмотрел на Браннока. Теперь каждую ночь его придется связывать. В голове юноши зашевелилось скверное подозрение. Не приведут ли эти ночные преображения к тому, что Браннок в конце концов перестанет сопротивляться чарам Ашара? Не случится ли так, что по мере приближения к обители владыки преисподней их друг будет становиться все более опасным?

А если он и с рассветом останется чудовищем? Тогда… Кедрин с ужасом отбросил эту мысль. Если все его страхи оправдаются, останется лишь один выход: Тепшену придется выполнить свое обещание.

Он сжал в руке талисман и молча воззвал к Госпоже. Он горячо молился, чтобы Она даровала Бранноку исцеление, очистила от скверны, занесенной в его кровь оборотнем, чтобы их друг снова стал прежним. То, о чем он просил теперь, перекликалось с целью, ради которой он жил. И прежде вмешательство Ашара в дела людей наполняло его возмущением. Затем мерзкое божество похитило женщину, которую он любил. Но теперь ненависть Кедрина стала чем-то большим. Скверна, порожденная Ашаром, лишила его друга самой человеческой сущности. Кедрин чувствовал, как праведный гнев поднимается в его душе, переполняет ее, ослепляя грозным сиянием ярче огней у горизонта. Крики Браннока, вой оборотней на берегу — все утонуло в нем. Кедрин не сводил глаз с огней, зовущих вперед. Уста юноши шевельнулись, и с них сорвались слова обета, ставшие для него продолжением молитвы:

— Я уничтожу Его. Клянусь жизнью, я с Ним покончу.

При этих словах хор оборотней, казалось, зазвучал громче, а Браннок забился с новой силой. Тепшен шевельнулся и подвинулся ближе. Связанный выгнулся дугой и злобно лязгнул клыками. Кьо отпрянул, хотя на его лице не дрогнул ни один мускул. Сняв с шеи талисман, Кедрин быстрым движением поднес Камень Бранноку. Тот с жалобным стоном отшатнулся от голубого сияния и затих. Похоже, свет талисмана до некоторой степени успокоил полукровку. Теперь он метался реже и не с такой силой, рычание уже не вырывалось из горла. Напоследок он протяжно и негромко всхлипнул и погрузился в молчание.

— Поспи, если можешь, — осторожно проговорил Тепшен.

Юноша кивнул и закрыл глаза. Спал ли он? Кедрин не мог сказать наверняка. Равно как и не знал, что породило образы, которые ему привиделись. Может, это были просто сны, а может быть, талисман или что-то иное наполнило ими его ум. Он видел Уинетт. Охваченная страхом, она стояла во тьме, и какое-то создание угрожало ей. Темнота не позволяла рассмотреть это существо, зато ощущалось зло, которое оно излучало. Он пробудился от того, что Тепшен толкает его кончиком ножен. Озаренный утренними лучами, кьо выглядел хмурым, как туча.

— Ты кричал, — объяснил он.

Кедрин кивнул. Ночные видения все еще стояли перед глазами. Во рту пересохло от пережитого ужаса.

— Я видел Уинетт, — медленно проговорил юноша. — Она в смертельной опасности.

— У нее талисман.

Кедрин коснулся своего Камня — и тут же на него накатила новая волна страха. Что-то неуловимо изменилось. Камень по-прежнему трепетал в пальцах, но трепет стал иным. Кедрин поднял на своего друга полные ужаса глаза.

— Мы делаем все, что можем, — произнес Тепшен. Паника, охватившая юношу, не укрылась от его взгляда. — До кузницы Тазиела уже недалеко. Гляди.

Он указал через плечо. Занимался новый день, и небо уже не сияло лазурью. Оно розовело, как рубин, и это не было румянцем зари. Над горизонтом сгустились тени, словно далеко в тумане громоздились скалы. Кедрин подавил страх и крепче сжал талисман.

— Да, — голос короля зазвенел. — Осталось немного.

— Возможно, Ашар посылает наваждения, чтобы запугать нас.

— Возможно.

Он произнес это без особого воодушевления. Надеясь ободрить юношу, кьо указал на Браннока.

— Хотя бы наш друг снова пришел в себя.

Кедрин кивнул, нагнулся и освободил Браннока. Бывший разбойник прочистил горло и поднял голову. Его лицо осунулось. Словно желая удостовериться, что снова стал человеком, он перегнулся за борт и плеснул водой в лицо, столь ретиво, что едва не окатил заодно и своих спутников.