Джеймс Баркли - Дневная тень

Подавив внезапно охвативший его гнев, Блэксон резко развернулся и отправился под навес.

Висминцы наступали. Тысячи воинов двигались в сторону границы Джулатсы, перешагивая через тела павших товарищей и вступая в стычки со стражей университета. Баррас наблюдал за происходящим из своей Башни, видел, как заклинания ударяют в солдат армии противника, которые продолжают неуклонно продвигаться вперед.

Полдень уже давно миновал, а короткий перерыв в схватке возник, лишь, когда враг неожиданно лишился магии. В этот момент сердце радостно забилось в груди Барраса, потому что он понял — Вороны уничтожили лордов-колдунов. Тогда он даже не сумел сдержать крика ликования… Сейчас же было впору плакать от собственной беспомощности.

Вместо того чтобы полностью деморализовать вражеских солдат, новая проблема, казалось, разозлила их еще больше. Они снова бросились в атаку, одержимые слепой яростью, размахивали мечами и топорами, издавали боевые кличи и мчались вперед.

Сначала происходящее напоминало кровавую бойню: стража университета сумела сдержать наступление при помощи магов, которые бросили на врага всю мощь своих заклинаний. В результате погибли тысячи висминцев, беспомощных перед «Сферами пламени», «Ледяным ветром», «Смертоносным градом», «Раскаленным дождем» и «Костоломом».

Однако мана у мага конечна, ему необходим отдых, и висминцам это известно. Джулатсанцы слишком много сил потратили на то, чтобы защитить город и горожан во время атак шаманов.

Теперь, когда град заклинаний превратился в легкий дождик, враг наступал с неотвратимой уверенностью в собственных силах, вгрызаясь в ряды защитников университета и нисколько не опасаясь нового удара магов.

Стоявший слева от Барраса генерал, командовавший обороной Джулатсы, выругался и принялся кусать губы.

— Сколько же их? — спросил он, ни к кому в отдельности не обращаясь; в его хриплом голосе прозвучало отчаяние — висминцев было не меньше десяти тысяч.

— Слишком много, — ответил Баррас.

— Можно подумать, я не знаю, — вспылил генерал. — Если вы намекаете…

— Успокойтесь, дорогой Кард. Я ни на что не намекаю, просто констатирую факт. Сколько мы сможем их удерживать?

— Три часа, если не меньше, — мрачно ответил Кард. — Я не могу ничего обещать.

— По нашей просьбе Додовер вчера отправил к нам три тысячи человек. Они будут здесь к наступлению ночи.

— Ну, тогда можете спокойно отправить их назад, — с горечью заявил генерал Кард, который за короткую долю секунды превратился в старика. — К ночи Джулатса падет.

— Им не взять университет, — сказал Баррас.

— И кто же их остановит? — удивленно спросил Кард.

Баррас открыл рот, чтобы ответить на его вопрос, но решил промолчать. Кард — солдат и вряд ли поймет.

Невозможно даже представить себе, что университет падет. Способ остановить висминцев и не допустить, чтобы они получили желанный лакомый кусочек, был.

Впрочем, глядя на бушующее сражение на границе города, в котором гибли его люди, Баррас молил всех святых, чтобы Совету не пришлось к нему прибегнуть. Потому что даже самым страшным своим врагам он не желал того, что вынужден, будет сделать — если возникнет такая необходимость. Даже висминцам, стоящим у ворот его любимого университета.

Все на центральной площади Парве были потрясены и охвачены ужасом. Когда дракон издал свой первый клич, наступила гробовая тишина — люди и животные не могли отвести глаз от громадной прорехи на небе.

Нестреноженные лошади бросились бежать, другие сбрасывали всадников или метались по площади, задыхаясь и оглашая площадь отчаянными криками в инстинктивном страхе перед неминуемой смертью.

Однако вскоре слепой ужас уступил место своеобразному фатальному любопытству — люди и эльфы с интересом наблюдали за тем, как все четче вырисовывается на фоне неба силуэт дракона. В реве, которым он приветствовал солнце Балии, звучало радостное ликование. Он извивался, раскачивался, кувыркался в воздухе, его крылья судорожно опускались и поднимались… Дракон резвился, наслаждаясь своей свободой.

Он медленно, неуклонно приближался к земле, и Илкар, не обращая внимания на охватившую его дрожь, на отчаянно бьющееся в груди сердце, на желание бежать, пасть на землю, спрятаться, заставил себя оценить ситуацию.

Этот дракон был меньше Ша-Каана, которого они видели, когда попали в другое измерение через портал замка Танцующих скал. Кроме того, шкура и чешуя Ша-Каана отливала золотом в свете факелов, а дракон, появившийся над площадью Парве, принадлежал к другому семейству — цвета темной ржавчины. Его плоская прямоугольная голова не имела ничего общего с удлиненной головой и мордой Ша-Каана, хотя в остальном они походили друг на друга. Длинная шея изогнулась, потом вытянулась вперед, дракон опустил голову к земле, будто что-то выискивая, мощный хвост ритмично рассекал воздух.