Виктор Безмага - Дары силы

Бородач угрюмо взял банку, нож и сухари и принялся нарочито медленно жевать: потом передал все девушке, та шарахнулась от банки как от динамита с зажженным фитилем, на что однорукий только усмехнулся. Близнецы съели по ложке и с благодарностью сжевали по сухарю. Затем однорукий сам взял банку, поставил ее на колени, и доел ее содержимое до конца.

От самогона бородач с опаской отказался, девушке и ребенку Федор и предлагать не стал, протянув фляжку братьям. Те, понюхав и переглянувшись, хлебнули сперва по маленькому, а потом и по изрядному глотку. Маг взял флягу, тоже понюхал горлышко, и усмехнувшись сделал изрядный глоток, оторвал флягу ото рта, судорожно схватив ртом воздух, резко выдохнул и крякнул. После этого решился и бородач. Возвращая ополовиненную литровую флягу Федору, он пробасил:

- Крепка у тебя чарка вой! Научишь, как такую делают?

- Да запросто, - кивнул прапорщик, вспоминая с десяток конструкций аппаратов, почерпнутых им из перестроечной брошюры "Самогон".

Через несколько минут глаза мага заблестели: он усмехнулся и сказал:

- Дай еще по глотку всем. До вечера нужно выйти из болота иначе...

Путники тяжело встали и снова ступили в нескончаемую воду.

Анна шла по тротуару, рассматривая темные витрины задумчивым взглядом миллионера, забывшего дома кошелек. Денег не было совсем. То есть они были, но ровно на пропитание и оплату коммуналки, под расчет.

Сегодня ей не повезло: вознаграждение за первые места, полученные ее учениками на прошедших межшкольных соревнованиях, похоже было только обещано. И протестовать не имело смысла: доказать директору школы, старой деве, положившей жизнь на алтарь педагогики, что спортивные достижения школьников есть результат упорного труда их преподавателя физкультуры, не представлялось возможным. Вот если бы они выиграли олимпиаду по математике!...

Хотелось отвлечься, болела голова. Устраивать скандал было глупо, но самолюбие и уважение к себе, рожденное в нелегких спортивных баталиях, требовало выхода. Раньше ее уже посещала мысль о том, что вид спорта, которому она отдала свою молодость, не совсем-то занятие для девушки. Тем не менее, фехтование делится на мужское и женское...

Поэтому ее новое увлечение, танец живота, - дело исключительно женское. Хотелось почувствовать себя настоящей женщиной, в полном смысле, способной восхищать своей красотой и статью, а не "достижениями". Каждая тренировка выматывала полностью, до предела, как раньше, когда мечтала и работала в большом спорте. Теперь привычная нагрузка давала моральный отдых и покой, но хотелось чего-то необычного, чего-то такого, что не укладывалось бы в обыденные рамки. Но - тридцать восемь, не замужем, детей нет, не первая красавица, хотя фигуре завидуют все коллеги, друзей нет, и ее тоже, видимо, ждет судьба старой девы, положившей жизнь на алтарь....

Скрип тормозов и яркая вспышка света. Удар, еще удар, боль, неясные световые блики...

Закат светила встретили, бредя по колено в вязкой гниющей жиже, которая знаменовала собой окраину топи. Сумерки наступили почти мгновенно, без плавного перехода, и уже зримая впереди полоска берега пропала из виду. Ведунья глухо застонала.

- Не все еще потеряно, - сказал однорукий. Здесь сила его не так велика, если увидим звезды - дойдем, главное, не заморочиться... - И они побрели дальше.

Примерно через час группа остановилась, по колено в грязи. Федор напрасно всматривался в звездное небо, подернутое полосами облаков, ни одного знакомого созвездия.

- Туда, - сказал однорукий и махнул рукой вправо. - Группа развернулась и пошла в том направлении.

- Морочит, - хихикнул бородач и что-то глухо забормотал себе под нос.

- Не переживай, братишка, выберемся, - попытался успокоить его Федор, когда вода дошла до середины щиколоток, - вот ты поколдуешь и выберемся, - пошутил он.

- Да не колдую я, ругаюсь, - отозвался бородач, - это старый солдатский способ сбить морока. Нужно ругаться, не повторяясь, тогда морок отстанет совсем.

- И всего-то? А он поймет, о чем я? - осведомился прапорщик.

- Он поймет, главное от души, - усмехнулся однорукий.

- Ну, тогда пошли, бояре... - бросил Федор и тихо начал высказывать свое мнение о том, что произошло с ним за последние полгода вообще и эти сутки в частности. Твердая земля встретила их раньше, чем он успел высказать даже на треть задуманного.