Эдмонд Гамильтон: Дочь Тора

— А мы вернемся к людям, — пообещал мрачно Фаллон. — Информация, которую я имею о нацистской обороноспособности Нарвика, будет жизненно важна, если я смогу вернуться в Англию. И я собираюсь осуществить это.

Он сунул руки в меховые карманы и двинулся к тяжелой дощатой двери комнаты.

Она внезапно открылась прежде, чем он достиг ее, и двое мужчин шагнули внутрь.

Они были фигурами из исторического романа, викингами, большими мужчинами с желтыми волосами, растекающимися по их плечам, чьи бледные глаза были холодными, как северный лед. Каждый был вооружен тяжелым мечом и круглым щитом. Каждый носил рогатый шлем, меховую куртку и штаны из мягкой кожи.

Один из этих двух викингов, человек среднего возраста с твердым, обветренным лицом, заговорил коротко с Фаллоном и Хелверсоном. Он говорил на архаичной форме норвежского языка, странной, но понятной.

— Принцесса Бринхилд требует вашего присутствия, незнакомцы, — пробасил он. — Мы проведем вас.

— Бринхилд! Дочь Тора! — повторил Хелверсон. Он взволнованно повернулся к американцу. — Разве я не говорил тебе об этом?

Фаллон изумленно поглядел на двух викингов.

— Вы двое не люди из Внешнего мира!

Старший воин пожал плечами.

— Мы посещали однажды Внешний мир. Я — Тир, капитан сонма богов, а это — Хеймдалл.

Хелверсон закашлялся, его глаза расширились с внушенным страхом.

— Тир, бог войны? И Хеймдалл, наблюдатель богов?

Фаллон посмотрел недоверчиво с одного воина на другого, с твердолицего человека, который назвал себя Тиром, к тревожному мужчине средних лет, Хеймдаллу.

Молодой американец почувствовал себя пойманным в какой-то кошмар отрицания фактов. Эти мужчины были столь же реальными, как непосредственно он сам. И все же они утверждали, что относятся к сонму богов, являются древними норвежскими богами, которые были легендой тысячи лет.

Фаллон боролся против раздирающего его скептицизма.

— Тогда это Валгалла?

Тир уставился на него.

— Вы находитесь в замке Валгалла, цитадели сонма богов и цитадели Асгарда.

Он и Хеймдалл последовали впереди за дверь, а американский пилот с Хелверсоном поспешили за ними.

Они продвигались по темному каменному коридору, затем вниз по массивной лестнице.

Фаллон бросил взгляд на мужчин и женщин в комнатах и проходах замка. Все они были светловолосой расой, как и его эскорт. Воины носили броню, несли меч или топор. Некоторые из гибких молодых девушек были в блестящих туниках. Другие носили белое платье.

Его и Хелверсона провели к длинному каменному залу гигантских размеров. Его единственные обитатели были группой высоких вождей сонма богов, которые собрались около поднимающегося каменного возвышения на более далеком конце.

Когда они приблизились к той группе, то Фаллон напрягся, с повторно пробудившейся ненавистью. Там стоял Виктор Хейзинг. Красивый, белокурый молодой нацистский офицер, смотрелся странно в его черной униформе, наблюдая подход Фаллона суженными глазами.

— Какой дьявол принес его сюда, — пробормотал с ненавистью Фаллон. — Я ведь не сплю? Так или иначе, но он реален.

— Дочь Тора! — произнес Хелверсон. — Я говорил тебе, что это была она!

Фаллон нетерпеливо последовал за норвежцем, почтительно смотря глазами на девушку, которая сидела на возвышении, на черном мраморном кресле.

Он затрепетал, как от удара материальной силы. Вся мысль о его ненавистнике была отметена шумом эмоций. Его первая мысль была такой, что эта девушка, которая смотрела вниз на него, является богиней.

Теперь она не носила яркую тунику, которая на ней была как на лидере диких валькирий. Почти единственным предметом ее одежды был короткий черный киртль, украшенный драгоценными камнями пояс и высокие сандалии из мягкой кожи. Ее единственным верхним предметом одежды были длинные волосы, которые опадали как поток золотого пламени вокруг ее высокой, белой груди. Странный, сверкающий свет, казалось, исходил от ее тела.

Это была неземная, динамическая красота лица, которая уставилась на Фаллона.

Королевская красота точеных особенностей тела, сладкие красные губу противопоставлялись структуре глаз, синий пристальный взгляд которых встретил его как удар меча. Ясная лазурь в той глубине глаз, в которых постоянно вспыхивали и играли крошечные молнии, держали его загипнотизированным.

Низкий рык отвлек его от созерцания. Около мраморной плиты кресла дочери Тора сидела белая рысь. Животное было нетрадиционно огромно для его вида. И оно показывало клыки и когти, когда ее зеленый взгляд блуждал по американцу.