Эдмонд Гамильтон - Дочь Тора

Хелверсон, потрясенный его действием, казался ошеломленным суеверным ужасом.

— Всем стоять! — закричал Фаллон. — Ваша принцесса умрет прежде, чем вы сможете тронуть меня.

Это был отчаянно дикий блеф.

Но Бринхилд засмеялась! Явное развлечение слегка отдавалось в ее серебряном смехе, когда она смотрела вниз на Фаллона.

— Вы действительно думаете, что сможете убить дочь Тора этой игрушкой? — задала она вопрос. — А ведь Вы, незнакомец, безумны, я полагаю.

И она распрямила руку в быстром, отталкивающем жесте. То, что последовало затем, было почти вне понимания Фаллона.

Казалось, молния прыгнула из ее руки. Вспыхнувший разряд электрического пламени ударил в пистолет и отбросил его.

Фаллон закачался, его рука внезапно оцепенела от удара. Оглушенный, он очутился на полу, совершенно неспособный понимать, как девушка владеет такой силой. Он увидел внушенный страх на лице Хелверсона, изумление и внезапное облегчение у Хейзинга.

Но самые четкие в его ошеломленном видении были высокомерные синие глаза Бринхилд. Волшебная хозяйка молний смотрела с прохладным презрением, и неблагоразумный гнев и отчаяние в этот кульминационный момент охватили Фаллона.

Не учитывая последствий, он помчался вперед к девушке на возвышении.

Бринхилд немедленно переместила свои белые руки быстрее, чем мог заметить глаз, в интересном текстильном жесте. Все ее тело, казалось, запылало. Танец молний сверкнул из ее рук, чтобы сформировать ужасный и одновременно великолепный занавес электрического огня перед ней. Раскаты грома встряхнули большой каменный зал. Фаллон отпрыгнул от того занавеса молнии — и он исчез.

— Мой Бог! — удивленно произнес американец, уставившись на девушку неверящими глазами.

Рев гнева донесся от капитанов сонма богов. Один из них — высокий, угрюмолицый вождь, замахнулся мечом на Фаллона.

— Подожди, Тиалфи! — отдала команду серебряным голосом Бринхилд. — Я не говорила, чтобы этот человек должен быть убит.

Капитан по имени Тиалфи остановился, но сердито произнес:

— И почему он не должен быть убит, когда он посмел угрожать одному из нас, сонма богов?

— Я управляю сонмом богов, кузен Тиалфи, — напомнила она властно. — Ты растешь таким самонадеянным, как и твой отец Локи, как я думаю.

Она мягко засмеялась, переведя взгляд на Фаллона.

— Этот чужестранец имеет храбрость, даже не смотря на то, что он не из северного народа. И все же он не должен умереть.

Фаллон стоял все еще буквально ошеломленным невероятным явлением, которое почти стоило ему жизни. Была ли эта дико красивая девушка человеком? Может ли любой человек вызвать такое пламя искр молний? Может ли любой, как богиня, выпустить такие силы? Богиня, которая может управлять самими элементами природы?

Волшебство из сверхчеловеческих усилий исходило от этой девушки как материальная и ужасная аура.

Испуганный шепот Хелверсона подтвердил кружение его мыслей.

— Она действительно дочь Тора, штормового бога молний.

Бринхилд услышала норвежца, и кивнула на его справедливые слова.

— Да, скандинав. Я — дочь Тора и внучка Одина. И хотя Тор и Один теперь ушли, я придерживаюсь их мудрости и их силы.

Виктор Хейзинг вышел вперед. Изумление на красивом лице блондина-нациста теперь изменилось на затаившееся волнение.

— Принцесса, я никогда не сомневался относительно вашей силы, — проговорил быстро немец. — И все же я изумлен всеми этими вещами. Мои собственные люди три тысячи лет почитали имя Одина, Тора и остальных из сонма богов и мы даже мечтать не могли, что кто-нибудь из вас все еще существует. Вы действительно древние боги?

Бринхилд размышляла.

— Мы боги? Вы из Внешнего мира всегда мыслили так. Я помню, как ваш мир приветствовал меня и моих слуг-валькирий как богинь, когда мы заехали далеко, тысячу ваших лет назад.

— Тысячу лет назад? — удивился Хейзинг. — Прошу прощения, принцесса, я, конечно же, даже не думаю сомневаться, что вы, сонм богов, бессмертен…

— Я не сказала, что мы бессмертны, — нетерпеливо ответила Бринхилд. — Тысяча лет из вашего Внешнего мира равняется только десяти нашим годам. Время в этой долине медленнее, в сотню раз медленнее.

Момент этого открытия пробудил сознание Фаллона к жизни. Возможно ли такое, что именно на этом зиждется вся удивительная тайна этой Долины богов?

— Вы не поняли бы, если бы я стала вам объяснять, — продолжила Бринхилд высокомерно. — Ваши познания основываются только на практической науке материи и машин. Вы ничего не знаете про более глубокую мудрость космической власти и сил, которые мы, сонм богов, изучали здесь.