Стальные крылья

Площадь кипела. Сотни пони, всех цветов и расцветок, взволновано переговариваясь, сновали вокруг фургона и ратуши. Недалеко от нас я заметил открытую повозку, из-за бортов которой выглядывали знакомые мне одеяла и подушки. Кашель Деда, ставший мне уже родным за эти семь дней, эхом отозвался в моей абсолютно пустой голове.

- «Де-е-е-ед…» - тихо просипел я. От усталости, мой голос напоминал шипение старой больной гадюки, и я даже не надеялся, что меня услышат даже находящиеся рядом со мной пони. К сожалению, эти балаболы были заняты обсуждением моих физиологических особенностей в виде больших и мягких крыльев, одеялами лежащих на их спинах и свисавших по бокам, и не обращали особого внимания на издаваемые мной звуки.

- «Ух ты! Посмотри, какие они огромные!»

- «Ага! Даже больше, чем у Тандерлейна! Спорим, она ими укрывается вместо одеяла?!»

Я не имел ни малейшего понятия, о чем они болтали. Может, это пегасовские «30 см в холодной воде»? Встревать в их болтовню мне абсолютно не хотелось, и я привалился к плечу одного из поддерживавших меня добровольцев, тупо смотря, как из скособочившегося фургона извлекают помятую Бабулю.

Увидев меня, старушка вновь, как прежде, всплеснула копытами и бросилась ко мне, расталкивая окруживших нас пони. Подбежав, она обняла меня, крепко прижав к себе.

- «Милая ты моя! Хорошая! Все, все хорошо!» - лихорадочно повторяла она, орошая слезами радости мою шерстку. Лишившись «поддержки с боков», я обессилено сел на снег и положил голову ей на плечо. У меня не было сил даже обнять Бабулю, и я только и смог, что просипеть ей на ухо:

- «Он рисковал своей жизнью, чтобы найти меня в том ночном лесу! Неужели ты думаешь, что Я отдам за него меньшее?». Думаю, что она услышала меня, так как снова крепко стиснула меня в объятьях, под радостные выкрики других пони. Хрен их поймет, чему они там радовались…

Кажется, я зевнул. Потом еще раз. И еще. Сердце стучало как барабан, нос забивал уже привычный малиновый запах, а вокруг стремительно разливалась темнота, быстро поглощавшая происходящее вокруг меня.

Эй! Кто выключил свет?

Пробуждение было резким, как понос, и внезапным, как приезд линейного контроля [11] Сложите санинспектора, пожарного инспектора и директора с прокурором, выдайте санкцию на расстрел, после чего доставьте к себе на работу с внеплановой проверкой. Вот это и будет врач ОЛК. . Казалось, еще секунду назад, я пыхтел рядом с приземлившемся на площади фургоном, а уже через секунду я обнаружил себя лежащим в теплой, ярко освещенной комнате. Подняв голову, я обнаружил, что лежу на большой больничной кровати, и почему-то - поперёк нее. В голове было сухо и звонко, словно в рассохшемся старом дереве, и мне с большим трудом удалось поднять голову, что бы посмотреть перед собой… Передо мной кто-то был. Тело какого-то пегаса развалилось на соседней кровати, сонно разглядывая меня через прищуренные веки, словно он безуспешно пытался вспомнить, кто же это перед ним…

Внезапное узнавание заставило меня подскочить в воздух. В зеркале, установленном рядом с кроватью, отражался я, я сам . Вернее было бы сказать, новый я. Из глубины зеркала, черными испуганными глазами, на меня смотрела небольшая пятнистая кобылка. Шоколадного цвета шкурка пестрела большими, неровными пятнами бежевого цвета. Бежевыми были грудь, живот и попа, оба крыла и левая нога, чуть ниже колена. Бежевыми были даже лоб и мордочка, создавая впечатление какого-то рваного трико, натянутого на все тело. Грива и хвост были заплетены в перемежающиеся черные и белые косички, а на правой задней ноге по-прежнему позванивали два золотистых браслета. И как я только не посеял их во время всех перипетий? Изогнув шею, я поднес ногу к самому носу, но так и не смог понять, как эта поняша смогла их нацепить. Ни на одном из них не было видно и следа какого-либо замка, и даже при всем моем желании, я не смог бы избавиться от них без посторонней помощи. Спустившись с кровати, я осмотрел себя со всех сторон и тихо застонал. Крылья, и раньше вызывавшие удивление у других пони своими размерами, явно решили меня доконать. Я не знаю, когда и как это произошло, но… Крылья были огромными . Наружный сгиб крыла доходил мне практически до груди, в то время как маховые перья полностью могли спрятать мой хвост. Чтобы полностью развернуть и помахать ими, мне пришлось выйти на середину комнаты, чтобы не задеть ничего нужного и полезного в хозяйстве незнакомого для меня места. Однотипные кровати и занавески, а главное – запах, говорили мне об одном – я явно находился в больнице. В комнате я был один, пустующие койки выстроились в шеренгу вдоль стены, поэтому мне не составило большого труда отыскать место для собственного осмотра. Неконтролируемые изменения в организме пугали меня больше всякой нечисти и ч0рных вихрей, поэтому я раз за разом раскрывал и складывал крылья, пока не убедился в их полной «работоспособности».