Стальные крылья

Я вырвался из воронки, вновь запряженный в раскачивающийся фургон. Сложнее всего было попасть в непрерывно двигающуюся горловину этого пылевого смерча – я не знал, что будет, если коснуться шелестящих, непрерывно вращающихся стен, да и не испытывал ни малейшего желания выяснять это. Холодный горный воздух ударил мне в грудь ничуть не хуже копыта настоящего коня, ледяными струями сдувая с меня черный песок. Огромная, в треть неба, луна молочным светом освещала горы, и в ее зыбком свете, я наконец увидел то, во что вляпывался уже второй раз за эти дни.

Смерч был огромен. Вырастая откуда-то снизу, от подножия горы, черным изогнутым хоботом он взбирался по ее стенам в поисках узенького карниза на скальной поверхности, где остановились на ночлег трое путников. Лишь малая и похоже, не самая сильная его часть дотянулась до нас, иначе… Я быстрее заработал крыльями, видя, как черный зев медленно отклоняется от практически уничтоженного карниза, с которого мы только что сбежали. Более не поддерживаемый стенами пыли, кусок горы беззвучно рухнул в черноту пропасти, увлекая за собой и наше ночное пристанище. Упустив добычу, смерч с шипением уползал прочь, в ночную тьму горных ущелий. Похоже, что нам снова удалось вырваться.

Однако, мы были не одни. Периодически, я замечал, как темные фигуры беззвучно проносились где-то под нами, черными тенями мелькая на фоне горного снега. Судя по вытянутым вперед ногам и быстрым взмахам крыльев - это были пегасы, и я позволил себе с облегчением вздохнуть, и попытался набрать еще немного высоты. В отличие от меня, странные пегасы безо всяких проблем ориентировались в темных горных лабиринтах, на секунду выскакивая на лунный свет то впереди, то с боков. Они явно сопровождали нас, но предпочитали делать это как можно более незаметно. Наверняка, именно они и пытались пробиться к нам сквозь стены смерча, но я не мог утверждать этого наверняка. Снова вздохнув, я зябко передернул плечами и энергичнее заработал крыльями. Мне предстояла тяжелая, бессонная ночь.

Утро в горах было красивым. Наверняка. Не даром же столько поэтов, захлебываясь от эмоций, описывали в стихах и прозе это торжество прекрасного. Но для моих, воспаленных от недосыпа глаз, имело значение лишь то, что теперь я мог четко различать проплывающие подо мной предгорья, и хотя бы не раскачивать фургон, с перепугу принимая поблескивающие в неверном лунном свете облака за горные отроги, встающие у меня на пути. Горы заканчивались, и под моими крыльями уже расстилался огромный, бескрайний, заснеженный лес. Я не видел ни одной дороги, ни одной просеки – лишь голые, слегка припорошенные снегом ветви черных деревьев, живо напомнившие мне недавний прыжок в белый портал из такого же, черного леса. Таинственные пегасы куда-то исчезли, по-видимому, тоже почувствовавшие недобрую ауру этого места. «Надо же» - слабо фыркнул я сам себе – «Вот уже и мне всякая мистика в голову полезла». Но смешок получился довольно вялым. Лес угнетал, подавлял всем своим видом. Стоило только опустить голову – и меня начинало неудержимо тянуть в сторону скрюченных ветвей, которые, словно костлявые руки ведьм, переплетались внизу. Выбиваясь из сил, я медленно снижался, вертя головой и стараясь отыскать хотя бы крошечную полянку для посадки.

Внезапно, фургон ощутимо тряхнуло. Потом еще раз. И еще. Взглянув вниз, я вздрогнул от нехорошего предчувствия, окатившего меня с головы до хвоста и, застонав, вновь начал набирать высоту. Но было поздно – на крышу фургона уже выбирались какие-то странные существа, запрыгнувшие туда с проносившихся мимо ветвей деревьев. Внешним видом напоминая жуткие пародии на собак, они, казалось, состояли из одних ветвей и сучьев, сросшихся в диковинной пародии на жизнь. Мерзкие гадины шустро скакали о крыше, ломая и раздвигая черепицу в попытке проникнуть внутрь домика, а одна, самая сообразительная, даже попыталась вскарабкаться вверх по веревкам. Резким хлопком крыльев я пресек ее поползновения, но разочарованный вой, вырвавшийся из глотки обескураженного создания, привлек внимание остальных. Твари оказались на редкость сообразительными – им хватило всего пары падений с туго натянутых строп, чтобы сообразить, что же мешает добраться до вкусных пони внутри этой непонятной летающей коробки. Вновь взвыв, стая деловито приступила к обгрызанию веревок.

Рывки, тряска, смена высоты – ничто не могло помочь мне стряхнуть этих жутких созданий. Сменяя друг друга, твари смогли отгрызть две веревки из восьми, и мне пришлось лететь чуть ли не боком, компенсируя раскачивание и крен фургона. Очередной рывок – и с хлопком очередной перегрызенной веревки фургон стал опасно вращаться вокруг своей оси.