Imanka - Тартарары для венценосной особы

Со светом ей стало еще хуже. Тени в углах уже не пугали, а вот выйти из комнаты в пустоту…

— Ерунда какая, — сказала она себе. — Ты дверь закрыла, замки перед сном проверила. Здесь никого нет, кроме тебя. Ни один человек не способен причинить тебе вред. А ты сидишь и дрожишь как перепуганный щенок. Стыдно, Къёла, очень стыдно. Это было простительно еще в четыре года, но не когда тебе четырнадцать. Стыдно.

Но свет включила во всем доме.

И музыку тоже.

Погромче.

Через полчаса девочка успокоилась окончательно. Предчувствия в этот раз обманули. Обычно, если с ребятами что-то случается, в ее голове возникают образы, как яркие вспышки. Она чувствует, если им плохо, если они ранены, она чувствует их переживания, радость, горе. Но сейчас все спокойно. Это дурной сон. Не более того. Накрутила себя, напридумывала глупостей. В любом случае, на Земле можно использовать элементарную магию, например, для защиты, поэтому ничего с ней не случится по определению, чего нервничать-то?

Девочка смело погасила свет и отправилась спать. Залезла под одеяло, свернулась калачиком, уткнулась носом в подушку и с удовольствием закрыла глаза. И в этот момент тишину пронзил телефонный звонок. От неожиданности она подпрыгнула и с ужасом уставилась в темноту. Четыре часа утра… Никто не может ей звонить в это время. Что-то случилось… Беда… Къёла сгребла одеяло в охапку, словно оно могло защитить ее от предстоящих дурных новостей. Да, она уже знала, что вести будут худыми, что с кем-то из близких случилась беда. Кто? Брат-близнец? Фейралисе?

Телефон настойчиво звал.

Она медлила, мечтая отсрочить дурные вести. Четыре часа утра…

Каждый звонок отдавался в сердце, вибрировал в душе, несся по венам…

Четыре часа утра… Беда…

Как заставить себя подойти и взять трубку?

Надо…

Она протянула руку к телефону… Помедлила… Къёла могла мысленно увидеть того, кто нарушает ее покой, — это не сложно. Но она даже мысленно не могла заставить себя взять трубку.

Телефон затих.

Она продолжала стоять рядом и смотреть, как мигают цифры на дисплее. Четыре часа восемь минут… Неожиданно цифры замигали и начали превращаться в прочерки. Определитель номера не смог узнать звонящего. Она пропустила три звонка и подняла трубку.

— Алло?

— Милая, я разбудил тебя?

Къёла не поняла, кто говорит.

— Ну, в общем-то, время четыре утра… — осторожно ответила девочка, вслушиваясь в знакомый голос.

— Прости, родная моя! Но тут такое дело… — трубка замолчала.

— Тиас? Это ты? Что случилось? Откуда ты звонишь? Почему среди ночи?

— Родная моя, ты только не волнуйся…

— Что с Феем? — прошептала она дрогнувшим голосом.

— Я тебе расскажу, это не телефонный разговор.

— Тиас, он жив? Он ранен? С ним что-то случилось? У меня дурные предчувствия!

— Забери меня отсюда, пожалуйста.

— Адрес?

— Какой у вас адрес? — спросил Тиас у кого-то. Она услышала женский голос. Удивленно вскинула брови. Хотя чему удивляться? Если брат завис у кого-то среди ночи на Земле, а не пришел сразу же к ней домой, стало быть дела совсем плохи. — Староконюховский проезд, дом 52, квартира 56. Четвертый этаж. Третий подъезд. Возьми с собой теплые вещи для меня и обувь, я совсем раздет, а у вас тут холод собачий.

— Что с тобой? Как ты туда попал?

— Со мной все в порядке, я повредил спину, но ходить могу.

— Фей, что с Феем?

— Ты только не волнуйся. Фейралисе пропал. Я пытался его найти, не хотел тебя волновать, но сам чуть не погиб. Кто-то пустил по моему следу демонов-преследователей, я еле ноги унес. Мне очень нужна твоя помощь.

— Да… Да, я сейчас приеду, — растерянно пробормотала она и, повесив трубку, заметалась по квартире в поисках одежды для брата.

Анечка поскользнулась на улице и вывихнула ногу. И все из-за гадкого Петрова, который вывел ее из себя. Правду говорят, что мальчишки умнеют гораздо позже девчонок, но некоторым это, видимо, и вовсе не грозит! В тот злополучный день, после уроков, пока она ждала Ланку на крыльце, Васька выхватил сумку из ее рук и вознамерился съехать на ней по ледяной горке. Нет, Анечка давно подозревала, что эта агрессивность по отношению к ней, — всего лишь странное проявление любви. Но нельзя же так себя вести в четырнадцать лет! Детский сад какой-то! Если бы рядом был Олег, он бы непременно заступился, да еще намылил Петрову шею, но все случилось так, как случилось: она погналась за противным мальчишкой по покрытой наледью дороге и, естественно, свалилась. Как назло неудачно. Ланка помогла подруге доковылять до дома, где Анечка зачем-то погрела больную ногу в теплой воде. И к вечеру лодыжка распухла. Обеспокоенная мама позвонила знакомому врачу и настояла на госпитализации. Так девочка оказалась в отделении детской травматологии, среди таких же бедолаг как она.