Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке

"По-моему, нам не о чем с вами разговаривать."

"Не обижайтесь, не обижайтесь, дорогой Леонтий Палыч! и приходите поскорее с новым материалом, вы ведь знаете, мы всегда вас ждём с нетерпением..."

"Могу я поговорить с Главным?"

"Главный вам скажет то же самое..."

"И всё-таки?"

"Завтра, завтра, приходите завтра..."

Что значит "не подходит в серию"? Почему "не подходит"? Разве писатель не имеет права на свободное изъявление своих мыслей? И разве в литературе "фэнтези" обязаны навечно воцариться Гарри Подтеры и прочие гоблины? Что, принеси вам даже Достоевский свой роман, вы скажете: "ах, какой несделанный детектив!", и прогоните прочь, как гоните меня?

А я пишу, между прочим, свои миры как они есть! И герои мои - не измышленные хоббиты, а живые, взятые из реальности, люди! И язычество и магию я учил по первоисточникам, а не по стандартам современных дроводелов!

Я не спал всю ночь, размышляя, что же скажу назавтра Главному. И теперь была самая пора подумать, что же в действительности ему скажу.

Хлопали двери подъездов. Люди торопились кто на работу, кто в школу. Теснились машины - у нас во дворе их не менее сотни штук, а проектировщики, как обычно, маракуют свои чертежи из расчёта "гладко было на бумаге..."

Со странным привкусом было кофе. Да, "было", а не "был"! Я всегда не терпел подобного укоренившегося насилия над языком!

Резкий звук сирены пронёсся над двором. Мимо рвущихся на проспект машин пробиралась "неотложка". Чувство тревоги пронзило меня. Хотя, что тут особенного? Кому-то в утро сделалось плохо, а, мэй би, кто-то и отдал концы. "Умер под утро, во сне, тихо и незаметно..." Хотел бы и я когда-нибудь так же...

Машина "скорой помощи" причалила к моему подъезду. Что ж, поглядим, кто будет на этот раз.

Эх, доктора, доктора! Здесь, рядышком, на ваших близоруких глазах погибает человек, великий писатель своего времени, чьего мастерства и умения никак не признают безграмотные чиновники от литературы! А чего им всем, собственно, нужно? Чтобы автор был в состоянии сам оплатить издание своих трудов! Коммерция, ребятушки, коммерция!

Санитары несли из дверей подъезда носилки, покрытые белой простыней. Вместе с ними поторапливался врач, что поддерживал на лице лежавшего кислородную маску...

Я приблизился к носилкам. Интересно, но моего вмешательства никто не заметил, когда я нагнулся и помог втолкнуть носилки в карету. Я бросил взгляд на лицо того, кто находился в них...

И тут же меня закрутило-завертело, подняло-приплюснуло!..И я понял, кто лежал на этот раз в носилках!

И я оказался в этом самом лесу...

...где и повстречал меня задумчивый светловолосый молодец лет двадцати пяти.

2

Покуривая трубочку, посматривал он в мою сторону, ничему, казалось, особенно не удивляясь. Казалось, для него люди материализуются из воздуха каждый божий час, и что в том такого особенного?

Я огляделся. Ни домов, ни машин, ни носилок с моим же бездыханным телом...

Лес, лес, и сосны до небес... Быть может, это и есть тот самый пресловутый "тот свет"?

И что прикажете делать дальше?

Вся эта сцена напомнила мне известный эпизод из "Рая без памяти", отца и сына Абрамовых. Когда-то я был знаком с сыном и удостоился чести получить автограф этого мастера...

Чтобы удостовериться, что всё это не сон, я посмотрел на свою ладонь. Ладонь была как ладонь, и обручальное кольцо было на месте. Я ущипнул себя за палец - было больно...

- Тоже чего-то хлебнул, бедолага? - сочувственно спросил парень.

Одет он был по-походному: прочный, крепко сшитый костюм, крепкие, с широкими носами, сапоги. В руках тяжёлый двухметровый посох, резьба на котором показалась мне знакомой.

Точно такие же цветки, и руны, и дракончики были на посохе Таргрека...

- А это и есть посох Отшельника, - улыбнулся он. - Ну-ка, покажи, что выпил.

Я совсем забыл, что всё ещё держу в руке чашечку с остатками кофе на донышке.

- М-м-м! - сказал он, испробовав холодного кофе и сплюнув на землю. - Похоже, да не то. Ты не загадывал желания?

Только тут до меня дошло: он говорил на незнакомом мне языке, однако всё сразу было понятно. Я отрицательно покачал головой.

- Посиди, погрейся у костра, - предложил он, поднимаясь с бревна. - Смеркается, а дров у нас маловато. Ты, вообще-то, кто будешь, откуда? Как зовут?

- Леонтий Зорох, писатель.

- Кто?!. Хм-м... - его пронзительные серо-голубые глаза так и впились в меня. - Линтул Зорох? Сам Линтул Зорох Жлосс?

Меня никогда так не звали.

- Н-нет. Просто... Леонтий. Можешь... называть меня так.