Карина Линова - Потерянный бог

Вот искомый коридор. Теперь Ильмар видит ее глазами, видит, как воронка урагана засасывает в себя каменные и кирпичные строения, будку вместе с истошно визжащей сторожевой собакой. Один из самых надежных способов запереть вход куда-нибудь только на себя — сделать это через мысленную картинку, через собственное воспоминание. Ильмар представления не имеет, как именно он сумел прочитать ее мысли, но запоминает явленный ему образ.

Следующей после сна ночью он спустился в подземелье, до самого последнего мига не веря, что в пустом коридоре найдется хоть что-то, стоящее внимание…

Сколько месяцев, а может, и лет, Иласэ собирала сокровища в свой тайник? Артефакты, и с налетом древности, и созданные лично ею. Книги, копии, отрывки, пергамент, исписанный ее мелким аккуратным подчерком: диаграммы, выкладки, изобретенные ею ритуалы и заклятия. И все время, пока Ильмар рассматривал уникальные находки, одна мысль непрерывно крутилась в голове юноши: они, все они и на десятую часть не представляли, насколько гениальна Иласэ в области магии. Кое-кто из завистников называл ее воображалой, но, похоже, на самом деле девушка сдерживалась, скрывая свои способности.

Был среди записей Иласэ один ритуал, из-за которого Ильмар и пришел сюда этой ночью: выявление истинной сущности. Девушка использовала его, чтобы построить свое генеалогическое древо. Ильмар прекрасно понимал, почему Иласэ так хотела узнать имена собственных предков: кому понравится, когда тебя всю жизнь, кто в лицо, кто за спиной, зовут ствурой. Бедняжка надеялась на чудо.

Довольно простой ритуал, но можно только пытаться догадаться, сколько сил пришлось затратить Иласэ, прежде, чем она сумела вывести его алгоритм.

Всего-навсего Магия крови, магия кольца и никаких стихий. Остатка ночи должно было хватить.

Ильмар положил записи Иласэ поближе, в который раз повторил про себя последовательность действий. Глубоко вздохнул: если он ошибется, откат будет таким, что мало не покажется. Но загадка таинственного Ключа уже несколько недель не давала юноше покоя. Ильмар многое бы отдал, чтобы понять, отчего вообще назвал светящуюся сферу в подземелье Тартисов Ключом. Тогда просто сорвалось с языка, а Ролан запомнил и уже сколько времени доставал брата расспросами. Если бы Ильмар еще знал на них ответы!

Пять часов спустя юноша стоял на коленях перед разложенным пергаментом, залечивая теплом кольца порезы на руках. Взгляд не отрывался от рун, начертанных его кровью на желтоватой поверхности. Рядом лежал, медленно остывая, один из станиновых окатышей, принявших в себя тогда энергию сферы.

Ключ. Действительно, Ключ с большой буквы. С очень большой. Полуразумная энергетическая сущность, способная управлять Вратами миров. И Ильмар даже догадывался, как именно Тартис создал свою сферу…

Замок встряхнуло, мелко завибрировали стены. И утреннюю тишину разрезал пронзительный вопль, какой могут издать разве что глотки сотен горгулий. Потом вопль прервался, и Ильмар, несмотря на всю каменную толщу, отделявшую его от верхних этажей, услышал испуганные крики людей.

В основном, они просто издавали бессмысленные звуки, как это делают в панике перепуганные животные, но в общей какофонии Ильмар различил много раз повторенное слово «Бездна».

Вскочив на ноги, Ильмар вылетел из комнаты и помчался по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Тайник, как всегда, сам закрылся за спиной.

— Врата! — поднялся над остальными голосами слишком хорошо знакомый Ильмару женский, — нужно закрыть Врата!

В центральном зале творилось нечто непредставимое. Такого стены замка не видели с самого дня своего возведения.

Сотни людей, бестолково мечущиеся подмастерья, переворачивающие, то ли в панике, то ли из озорства, столы с завтраком, истошно визжащие девчонки. Несколько десятков Магистров и рыцарей, занявшие круговую оборону. Лилит, весь перед одежды которой испачкан оранжевым соусом, пытается командовать Магистрами, но те лишь растерянно вертят головами, явно ее не слыша.

И причина переполоха. Много причин: с визгом проносящиеся над головой людей синие шестирукие обезьяны с фиолетовыми перепончатыми крыльями в три человеческих роста каждое. Игриво хватающие девчонок за светлые накидки, а иногда и волосы. Перекидывающиеся с мальчишками добытыми с перевернутых столов трофеями. Тучи крупных, с воробья, разноцветных стрекоз, то взмывающие к потолку, то слитным движением садящиеся на людей. И кусающиеся. Больно!