«Почему это неотвратимо? Не хочу агонии в ослепительной белизне!» – тщетно взывал он к Богам.
Рэп очень хотел жить, и знание того, что конец приближается, делало его донельзя несчастным.
Кордон легионеров неохотно расступился перед ним, пропуская фавна в императорскую ложу. Пурпурный сафьяновый полог сегодня был больше, чем накануне, давая возможность большей части толпы придворных спрятаться от ледяных струй дождя. Мокли только гвардейцы и слуги.
Рэп гордо взбирался вверх по склону, уверенно приближаясь к щуплой фигурке регента с елейной мордашкой. Крашеный русал восседал на деревянном кресле, обитом на скорую руку парчой и поэтому выглядевшем пародией на трон. Чувствуя презрение к этому ловкачу, Рэп заставил себя поклониться, скрыв за небрежным кивком открытое оскорбление. Искушенный в интригах двор замечал все и вся – ктото прятал довольные улыбки, а ктото гневно хмурил брови. И те и другие политические группировки не смели откровенно демонстрировать свои чувства. Рэп презирал этих прихвостней, стремящихся взобраться вверх, все равно по чему, по трупам или по живым телам. Он презирал их, этих благополучных паразитов, щегольски разряженных в причудливые плащи и мантии, в искусно сплетенные кружева манжет и воротников и упакованных в теплые камзолы. Вчера он о них и не вспомнил, а сейчас внутреннее зрение колдуна вынуждало его читать все их помыслы и чаяния. Презрение было взаимным: Рэп отлично видел и кривящиеся губы, и вздернутые брови, и насмешливые взгляды расфуфыренных вельмож, устремленные на колдунадеревенщину.
На отшибе под дождичком млел Маленький Цыпленок, с ухмылкой мечтая о том, как он изобретательно станет пытать фавна.
«Мечтай на здоровье, маленькое зеленое чудище! – сочувствовал гоблину Рэп. – Твоя жертва обманула тебя, но свою силу ты скоро получишь назад. Всю целиком получишь».
Сказав Рэпу слово, гоблин остался в сарае и долго проверял, ломая голыми руками поленья, не уменьшилась ли его сила.
Рядом с гоблином неподвижной глыбой возвышался посол Нордландии. Старый джотунн старался казаться бесстрастным, но колдун не мог не видеть тайного удовлетворения, испытываемого Крушором от смерти Калкора. Не нравилось старику излишнее любопытство пирата относительно его сексуальных тайн. Гибель Калкора ни в ком никакой скорби не вызвала.
Отыскав взглядом великана джинна, Рэп внимательно вгляделся в султана, попрежнему запеленутого в мохнатое проклятие. Тот стоял, изнывая от страха и вины, не смея шевельнуться, но отлично прятал за высокомерной ухмылкой свои истинные чувства. Неудачно попытавшись убить Рэпа самым подлым образом, султан теперь, когда бывшая жертва стала колдуном, обмирал от ужаса в ожидании мести фавна.
«Дылда султан, как же ты схож с Зиниксо. Те же недоверие и опасение ответной подлости или гадости. И почему негодяй мнит, что все остальные столь же подлы и мстительны, как он сам? Надо же, сейчас он ждет, что я поспешу сделать Инос вдовой, ведь онто поступил бы именно так. Варварубийца! Как могла Инос… но это ее дело», – оборвал себя Рэп.
– Удар молнии – неожиданная случайность, мастер Рэп, – ласково промурлыкал регент. – Посол нас уверил, что теперь ты имеешь право на титул «таноубийца».
Намеренно демонстрируя предупредительность, регент был особенно мерзок. Рэп едва сдерживался, чтобы отвращение, испытанное им к лицемеру, не вылезло наружу. Хорошо, что хоть магией русал не обладал. И в реальном мире, и в магическом пространстве он оставался тем, кем был, если не считать крашеных волос. Так что, несмотря на имперские черты лица, истинный цвет его волос и бровей подтверждал, что регент был русалом, хоть и достаточно ловким, чтобы умело прятать этот факт. Но свое неуемное честолюбие, изуродовавшее его душу, скрыть от колдуна он не мог.
– Называйте меня как вам угодно, ваше высочество, – произнес Рэп и невольно мысленно потянулся к Инос.
Улыбка Инос сияла как ласковый летний рассвет. На ее бархатном темнозеленом плаще блестели мириады прозрачных капель. Очарованный этим зрелищем, Рэп, забывшись, едва не превратил их в настоящие бриллианты, но вовремя остановился. Ему было приятно убедиться, что Маленький Цыпленок не единственный, кто рад его победе на Божьем Суде.
«Зачем она только так откровенна? Замужней даме следует считаться с мнением мужа, а ее восторг виден всем. О Инос! Не надо! Перестань!»
Но девушка продолжала откровенно радоваться.
Читать дальше