Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Из короткой, широкой трубы на крыше печи начал вырываться чёрный дым. Он столбом поднимался в небо и таял в необозримой вышине. Похоронщик вёл церемонию по всем правилам. Пробормотав несколько подобающих случаю слов, он обратился к присутствующим с вопросом, не желает ли кто-либо произнести речь. Никто на это предложение не отозвался. Я чувствовал, что должен был что-нибудь сказать, но вместо того, чтобы выйти вперёд и выдавить из себя хоть несколько слов прощания, стоял столбом, словно язык проглотив. Мне было немного стыдно, но в то же время я осознавал, насколько пусты и лицемерны все эти надгробные речи, кто бы их ни произносил. Вот будь моя мать всё ещё жива, я непременно сумел бы выразить в словах всю мою любовь к ней. Но с этим своим благим намерением я немного запоздал... Потому и стоял молча. Не хотелось при всех сморозить какую-нибудь глупость.

Астел вдруг возьми да и толкни меня в бок. Я сердито на неё покосился, а она кивком указала мне на место в центре круга собравшихся, у самой печи. В глазах её горела решимость. Я малость струхнул: ещё чего доброго скандал устроит! – и покорно, припадая на свою негодную ногу сильней, чем обычно, чтобы мне посочувствовали и не судили строго, поплёлся к печи. Повернувшись лицом к участникам церемонии, я после недолгого раздумья произнёс:

– Маделайн была мне хорошей матерью. У неё сложилось... собственное представление о том, каким надлежит быть нашему миру. И оно здорово разнилось с действительностью. Отныне я посвящу всю мою жизнь осуществлению того, о чём она мечтала. Потому что именно этого она всегда от меня ждала. – Замявшись, я пожал плечами, кивнул и прибавил: – Спасибо за внимание.

Представьте себе, у Астел в глазах заблестели слёзы! Вот уж не думал, что столь жалкая надгробная речь произведёт на неё такое впечатление. Кто-то одобрительно похлопал меня по плечу. Кому ж бы это быть, как не Строкеру, с ужасом подумал я. Вот так дела! Я вовсе не был готов к столь стремительным переменам окружавшего меня мира. Меньше всего на свете мне хотелось становиться объектом доброты Строкера и свидетелем сентиментальности Астел. Уж кого-кого, а эту девицу я всегда считал образцом рассудочности и прагматизма.

У самой дальней кромки пустоши, на которой происходила кремация, начинались лесные заросли. То был один из рубежей Элдервуда. Я всмотрелся в далёкие очертания кустарника и деревьев и, разумеется... разумеется, разглядел едва заметную тонкую фигурку, одетую в панталоны и куртку коричневых и зелёных тонов. Вскоре она исчезла, буквально растворившись на фоне леса.

Мы стояли у печи и молча смотрели на дым, который продолжал густой струёй валить из трубы. Изредка в воздух поднимались яркие искры и частицы чёрной сажи. Моя мать всегда стремилась к чему-то возвышенному. Надеюсь, там, где она теперь очутилась, ей удастся обрести всё, что она тщетно искала здесь. Прошло ещё несколько минут, и похоронных дел мастер вручил мне большую урну с прахом Маделайн.

– Что мне с этим делать? – растерялся я.

– Да что хочешь, – последовал равнодушный ответ. Я побрёл прочь, таща тяжеленную штуковину под мышкой. Никто и не подумал предложить мне свою помощь. Может статься, думали, что я это почту за оскорбление. Ну не дураки ли, честное слово! Придёт же в голову такая чушь собачья! Да стоило бы кому-нибудь из них только заикнуться о желании помочь, я мигом препоручил бы им урну со всем её содержимым. Ни секунды бы не промешкал. Астел семенила рядом со мной, и я обратился к ней с вопросом:

– Как по-твоему, куда мне её девать?

– Придёт время, сам узнаешь, – уклончиво ответила она.

Вечером в трактире было непривычно тихо. Я сидел в одиночестве, не сводя глаз с урны, и ко мне никто не подсаживался. За исключением Строкера. Тот как-то неожиданно подобрался сбоку и плюхнулся со мной рядом.

– Слушай сюда, – просипел он. – Проку от тебя всегда было кот наплакал. Но я тебя не гоню. Оставайся, коли пожелаешь. Только уж не обессудь, придётся тебе поработать на совесть за стол и крышу над головой. А как иначе-то? До сих пор ты был ленивым паршивцем...

– Вы уверены? – бесцветным голосом прервал его я.

– А то ты сам не знаешь! – В подтверждение своих слов Строкер звонко хлопнул себя по коленям обеими массивными ладонями. Звук получился таким сочным, что многие повернули головы в нашу сторону. – А теперь изволь вести себя как подобает. Задаром тебе у меня ничего не перепадёт, так и знай. – Он провёл пальцем по шее у самого её основания. – У меня до сих пор тут отметина осталась от твоих зубов. Теперь её толком-то и не разглядеть, но нащупать можно. С самого дня рождения ты был пакостным маленьким уродцем.