Степан Мазур - Изнанка Мира

Только сейчас шум леса вокруг дороги дал о себе знать. Дитя города вдруг услышало, что эти палки из земли, которые называют деревьями, полны жизни. Ветер гуляет по кронам, перебирая листья незримым гребнем, шуршат в сухой траве ящерицы, стрекочут кузнечики, мелкие пташки перекликаются короткими мелодичными трелями. Никогда бы не подумала, что лес может быть таким живым.

Сибирякова бодро подхватила сумку и с новыми силами зашагала к деревне, напевая под нос что-то гламурное, услышанное в автобусе по радио. Настроение немного поднялось, лёгкие вдыхали хоть и жаркий, но чистый деревенский воздух.

Лиза старалась брести в тени деревьев, укрываясь от Солнца. Даже волнение от предстоящей встречи с бабушкой немного поутихло, о странном письме и автобусе она предпочла не думать вовсе.

Ветер резко усилился, нагнал туч. Только что едва подавал признаки существования, гуляя лишь в высоких кронах деревьев, и вот уже со злостью бросает в лицо мелкие песчинки с дороги. Лес тревожно затих, птицы замолкли, зверьки то ли попрятались, то ли застыли в наблюдении, слышался только гул поднимающегося ветра. Незримая рука стихии с остервенением срывала верхние листья с крон. Те самые, с которыми только что так ласково и заботливо играла.

Погода быстро менялась в преддверии то ли грозы, то ли конца света. Лиза, не на шутку перепуганная, сейчас вряд ли отличила бы одно от другого. Палящее Солнце над головою затянуло серой мглою. Нет ни облаков, ни дыма, ни тумана, всё небо моментально покрыла эта вязкая серая масса, так похожая на преддверие зимнего снега.

— Ну и погодка тут у вас, деревенские, — прошептали губы.

Она поежилась в лёгком топике и юбке, передёрнула плечиками и ускорила шаг. Пот, который только что помогал телу не перегреться, теперь холодил спину жгучими иголками. Ветер дул совсем не летний, словно далёкая Арктика с Антарктикой слали ледяные приветы.

Из-за холма вынырнули деревенские строения. Причём первым, на что упал взгляд, был старый деревянный крест сельской церквушки. Сама церковь была в один этаж да чердачную пристройку в пол-этажа «с поверхом».

С крестом церквушка выглядела самым большим зданием во всём селе. Так показалось Лизе.

В ста метрах от начала деревни стоял гнилой покосившейся столбец с оборванной старой, полуистлевшей табличкой-надписью: «Д…»

О том, как же называется деревня, Лизе узнать не удалось, так как не хватало именно этой части надписи. Взгляд словно сфотографировал надпись, и в мозг отложилась зловещее клише «Деревня». Так и запомнилось первое впечатление — гнилая табличка с безликим названием.

Лиза остановилась в паре десятков шагов от церкви и достала листик с планом-схемой населённого пункта. Строгое воспитание с детства приучило к аккуратности и красивому почерку, и ее едва не передёргивало, когда она читала названия улиц или объектов. Но так, как письмо было написано другим почерком, Лиза пришла к выводу, что схему чертил какой-то малыш, возможно, соседский. Фломастер и карандаш изобразил всё по-детски неровно, но заплутать ей не грозило — где не дорога, там везде один бескрайний лес. Сразу же возникло множество вопросов. Самый первый среди них терзал её давно — почему дорога в деревню ведёт через погост?

Лиза обошла закрытую на замок церквушку по окружности, на ходу отмечая её запущенность. Брёвна местами прогнили, местами сияли откровенные дыры. Единственным более-менее целым атрибутом церкви был тот самый крест, подпирающий небо.

Глазам предстало деревенское кладбище, последний приют человека. Последнее место, где тот гостит до самого судного дня по святым верованиям.

Девушку прошиб холодный пот. Она не ожидала увидеть его настолько огромным для мелкой деревушки в одну улицу. Сердце тревожно стукнулось об рёбра. За всю жизнь Лизе бывать на кладбищах не приходилось, Но того, чего она о них знала, хватало с избытком, чтобы колени задрожали.

Вокруг ни души. Все жители словно нашли приют на этом самом погосте. Нет ни звука живой речи, ни мелькания фигур. Только одинокий ветер гуляет вдоль ряда древних заброшенных могилок с покосившимися номерными знаками, звёздами, ржавыми оградками, непонятными, местами сгнившими черно-белыми фотографиями.

Единственное, что свидетельствовало о неполной заброшенности кладбища, так это отсутствие высокой травы. Кто-то заботливо выпалывал все сорняки да подкашивал тропки. Как на огороде.

«Так что в деревне всё-таки кто-то живёт. Скоро объявится и объяснит все нелепости. Всё это покажется плохой шуткой. Вместе с бабушкой посмеёмся над страхами. Это же только страхи. Только страхи», — вертелись спутанные мысли в голове.