Степан Мазур - Изнанка Мира

В отличие от Саркона, младший брат уже умел крылья.

В дверь постучали. Взволнованный голос младшего брата сатанистки тревожно спросил, запинаясь от волнения. Волна страха ощущалась даже через закрытую дверь.

— Карина, ты чувствуешь запах дыма в доме? Что-то горит? И что за странные звуки? Собаки на улице как взбесились. Карина, мне страшно… Открой дверь, пожалуйста!.. Карина, ты слышишь меня?

Демон рассмеялся голосом девушки, обнажая жемчужные зубы. Ветер, ворвавшийся в окно, тронул чёрные локоны, и они зашевелились, словно клубок змей. В руку послушно легла рукоять ритуального ножа. Ноги в два шага донесли до двери, и свободная рука потянула ручку.

— Не волнуйся, братик. Я навсегда избавлю тебя от страданий. Больше ты никогда не будешь бояться…

— Карина?

Детский крик вспорол тишину дома.

Ритуал состоялся.

— Чую запах алчности, — обронил демон, облизывая лезвие ритуального ножа.

Доверился внутренним ощущениям. Они говорили, что совсем рядом есть ещё одна жертва. Напомнил о себе подарок людям, который оставили в этом мире много лет назад. Он в последнее время приносил хорошие дивиденды.

— М-м-м, душа алчного душегуба, — протянул Икзар, припоминая, как давно обратил артефакт индейцев себе на благо. Выходило, что несколько веков тому назад по времени Земли. — Лакомство.

Демон воткнул нож в дверной косяк и создал портал.

Лопата раз за разом вгрызалась в сухую землю, снимая дёрн. Заточенное лезвие упрямо подбрасывало в воздух ком за комом. Сильные, умелые руки работали абсолютно механически, без устали. Подошва старой кроссовки давила на обратную сторону лезвия, помогая ему проникнуть гораздо глубже, чем могли воткнуть руки.

Мэнсон работал как одержимый. Это уже седьмое место, где может располагаться тот самый чёртов крестик-черепок, что обозначен на этой дурацкой выцветшей карте. Он точно здесь. Больше негде.

Мэнсон О'Хара, самый молодой и пока никому не известный археолог штата, копая, вспоминал, как всё произошло…

Пещеры! Проклятые пещерки! То ли стоянки древних людей, то ли всё, что осталось от катакомб индейцев. Так до конца и не разобрались.

Поисковая группа во главе с Мэнсоном спускалась всё ниже и ниже, проникая как мелкие мыши в самые невозможные щели. Наверное, сам дьявол приказал какому-то умнику из стажёров схватиться за камень в одном из проходов. Этот камень размозжил стажёру голову. Это послужило причиной скорого завершения экспедиции. Практически она закончилась, так и не начавшись. Боссы из верхов решили не вкладывать деньги в дело, что так плохо началось.

Примета плохая.

Но Мэнсон решил взять дело в свои руки, и на следующий же день отправился в те самые пещеры один. Без страховки и компаньонов. Всё равно смысла нет ни в том, ни в другом. Из-под узких сводов в случае обвала не вытащат, а ежели доберётся до чего-то стоящего, то придётся, как ни странно… делиться!

Мэнсон с детства ненавидел это слово. Оно разъедало ему душу, выворачивало наизнанку. Делиться лакомым кусочком с сестрой в раннем возрасте, делиться игрушками с другими детьми в детском саде, школе, потом делить девушек в колледже…

Нет, это было определённо не для него, даже налоги платил через силу, всякий раз мучительно убеждая себя, что их платит каждый.

Судьба решила улыбнуться на этот раз. Показала краешек хвоста, наградив спрятанным в одной из ниш пещеры древним футляром из грубой кожи. Коричневый продолговатый кусок явно принадлежал индейцам, хоть Мэнсон и не разбирался в причудливых письменах, что исчертили футляр вдоль и поперёк. Но кому мог ещё принадлежать этот чёртов футляр, как не индейцам? Не атлантам же. Что тем делать в пещере?

Как ни странно, письмена на футляре даже не думали поблекнуть за многие века пребывания в пещере. Чёрная вязь выделялась на коже так же отчётливо, как если бы была нанесена только что.

Мэнсон не стал обращаться с находкой к экспертам по старым письменам индейцев. О'Хара решил, что находка никому, кроме него, не принадлежит. Это он нашёл футляр, это он залез в пещеру. Он! Всё сам! Один! Это частная собственность и никто не смеет претендовать на его находку. И к чёрту законы городка, штата и всей проклятой страны. Этот футляр принадлежит только ему.

Вернувшись домой, скряга-археолог запер все окна и двери, отключил телефон и зашторил все окна. Хотя Мэнсон и жил один в большом двухэтажном доме — ни одна женщина терпеть его больше недели не могла — он всё же решил до последнего отгородиться от внешнего мира, перестраховаться, прежде чем яркая лампа на большом дубовом столе беспристрастно высветит находку.