Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима

В эту секунду в зеркале, с которым правитель держал основную связь, что-то оглушительно треснуло, и стекло потемнело, являя им катастрофу. Одна из башен была уничтожена, с корнем вырвана из тела земли. Но другие зеркала в то же самое время показывали гораздо более оптимистичную картину: воронка всё же отклонялась, коснувшись Ледума лишь краем. Траектория её была изменена, и путь созданного Октавианом косматого чудовища лежал теперь прочь, прямиком вглубь страны, в подвластные Аманите центральные земли. Конечно, до столицы оно уже не дойдет, растеряет по дороге силу, однако пару-тройку городов хорошенько потреплет, оставив выживших на растерзанье Пустошам.

Это была победа. Победа!

Но тело лорда уже падало, невыразимо медленно падало со своего призрачного пьедестала, потеряв эфемерную опору воздуха, будто отрывались по одной держащие его витые прозрачные нити. Время застыло, затаилось, увязло в зыбучем сыром песке одного-единственного момента, краткого мига слабости. Слабости, которую нельзя демонстрировать. Шок словно парализовал собравшихся, во все глаза следивших за головокружительным падением, в которое никто из них не мог поверить. Которое никто из них не хотел наблюдать.

Страшная победа.

В наступившей мертвой тишине Кристофер слышал лишь сошедший с ума метроном собственного сердца. Больной, сломавший однажды взятый ритм, темп, произвольно переходящий с восьмых долей на шестнадцатые и обратно, тогда как должен был отбивать половинные.

Нет. Такого нельзя допустить. Развязка слишком надрывна, слишком трагична, чтобы лишние глаза смели её лицезреть. И без того уже высокопоставленные плебеи видели больше, чем им позволено.

Именно так, образцово, мучительно красиво, и должны умирать лорды. Именно так - и именно такими: непобежденными, гордыми и недосягаемо одинокими.

Заклинатель бросился вперед, в объятья сплетающихся шестилучевых звезд, что было бы равносильно самоубийству, если бы внутри еще жила магия. Но поля концентрированных энергий уже развеялись, как тяжелый, удушливый дым пожарищ. Последние, медленно исчезающие магические импульсы еще поддерживали бесчувственное тело правителя, не позволяя ему упасть, тогда как все прочие тела - точнее, обтянутые высохшей кожей скелеты - уже рухнули на пол. Как мимолетный дождь пролилась плавающая в воздухе кровь, и башня сделалась похожа на место массового жертвоприношения. Последние краткие мгновенья... последние метры, скользкие и страшные... самые длинные метры в его жизни.

То ли в прыжке, то ли в падении крепко обхватив беспомощное тело правителя, премьер скорее почувствовал, чем услышал угасающий рваный ритм его сердца.

И прежде чем кто-либо успел что-то понять, прежде чем тела их коснулись земли, Кристофер раскрыл портал.

***

Силы совершенно оставили его, но, к вящему удивлению Кристофера, правитель был всё еще жив. Однако, едва жив: будто неведомый монах с завидной методичностью перебирал четки мышц, нервов, суставов. Суставы тянуло и выкручивало, сплетения нервов вибрировали, как струны, от кончиков пальцев до пальцев ног тело правителя сотрясала крупная дрожь. Лорд ощущал себя совершенно полым изнутри, словно маслина, из которой ножом вынули косточку. Физическая плоть с трудом выдержала такой прилив энергии, и теперь, когда та отхлынула обратно в безграничное море космоса, человеку осталась лишь пустота. В пустоте было холодно, очень холодно. Горло сводило, будто от обжигающе ледяных коктейлей, которые выстудили и выморозили внутренности до полной нечувствительности. Много, слишком много льда. Холод распространялся из центра к периферии, растекался, словно жидкий азот. Лорд Эдвард чувствовал себя так, словно само сердце его онемело и, парализованное, перестало биться, словно кто-то большой ложкой выскреб из него вместе с магией самую душу. Дыхание требовало больших усилий и резало легкие изнутри. Дышать не хотелось. Казалось, это продолжается уже целую вечность.

- Холодно... - вслух произнес правитель полностью занимавшее его сейчас ощущение. Голос его был почти неслышен. - Холоднее, чем обычно...

- Это больно, милорд... я знаю, - лорд Эдвард с удивлением перевел взгляд на приближенного. Он и не заметил, что тот здесь. Он и не заметил, что больше не в башне - в своей Западной спальне, предназначенной всецело для музицирования и литературы. - Если бы только я мог помочь.

Премьер склонился, без разрешения коснувшись губами руки лорда, безжизненно свисавшей с края постели. Кожа его оказалась приятно прохладной.