Мария Сакович: Сказки Мшанского леса

Лань опустила голову, переступила изящными ногами и побрела к забору. Подойдя к изгороди, она подняла голову и взглянула на звезды. По щекам ее катились огромные бриллиантовые слезы и сверкали в лучах горящей прямо над головой Венеры. Внезапно она услышала почти рядом и чуть сбоку оглушительный собачий лай, и внезапная мысль осенила ее. Легко перемахнув через изгородь, она танцующей походкой направилась вдоль стены замка на звук. Грызшиеся собаки, увидев ее, замерли и насторожились. Они много раз видели эту дичь рядом с принцем и теперь, когда она так долго находилась под его охраной, не смели ее тронуть. Но она гарцевала прямо у их морд и вожделеющих ее крови клыков, а потом легонько, но очень обидно задела одного пса по носу. Тот взревел и бросился на лань, сбил ее с ног и впился зубами в шелковистый бок. Другие псы поддержали товарища. Лань лежала молча, бриллиантовые слезы стали рубиновыми, и никто, кроме Венеры, не услышал ее последнего вздоха.

Росли на полянке два цветка — незабудка и ромашка. Росли, цвели и горя не знали. Просыпались с рассветом, умывались каплями росы, распускали волосы-лепестки и поворачивались к солнцу, немного щурясь и покрываясь румянцем, они были очень застенчивыми, и неприкрытая страсть солнца их немного смущала… Росли они, значит, росли, расцветали с каждым днем все пышнее, а дни становились все жарче и длиннее, все оглушительнее стрекотали сверчки, а облака с неба совсем пропали. Бесстыдное солнце поднималось быстро и висело на небе долго-долго, разглядывая ромашку и незабудку совсем открыто и даже нахально. А ромашка с незабудкой, хорошея с каждым днем, становились все откровеннее и тоже не стеснялись больше смотреть солнцу прямо в рыжий смеющийся глаз, более того — смотреть, красуясь и поворачиваясь под горячими ласкающими лучами то одним боком, то другим…

А солнце с каждым днем распалялось все больше, светило все жарче, пылало все ярче, и, наконец, у ромашки с незабудкой перед глазами все закружилось в лучащемся вихре страсти, бабочки слились в сумасшедшем танго, кузнечики сбились с ритма и заорали вразнобой, поток лучей становился все горячее, начал обжигать, цветы задыхались от переполняющей их любви к миру и… наконец… задохнулись… Когда они пришли в себя, небо заволокло тучами, прохладный ветерок коснулся их пылающих щечек, покрывая холодящими поцелуями дрожащие лепестки. Ромашка и незабудка подняли головки в небо, постепенно приходя в сознание, и вдруг увидели необыкновенной красоты бабочку — огромную, с пламенными крыльями и золотыми усиками, которая, осыпая их радужной пыльцой, медленно кружила над ними. Бабочка все кружила, опускаясь ниже и ниже, а цветы, предчувствуя чудо, склонили головки друг к дружке, обнялись листочками и зажмурились. Наконец что-то большое и теплое накрыло их с головой, и сладкое чувство покоя и блаженства закачало их на своих медлительных медовых волнах. Сколько времени это продолжалось, они не знали, но бабочка наконец вспорхнула в воздух, а цветы поежились, очутившись на ветру. Темнело. Их клонило в сон, и они задремали, не разжимая объятий. На следующее утро они проснулись, умылись и с опаской взглянули на солнце. Но оно улыбалось им немного грустно и с безграничной нежностью. А воздух становился все прохладнее, и через несколько дней цветы начали мерзнуть от ветра, а солнце проводило все меньше времени на небе, иногда хмурилось, и чаще с тоской смотрело на дрожащие под небом от холода цветы.

И вот наступил день, когда умывание холодной росой переросло в продолжительный душ под пронзительно ледяной водой, а солнце не выглянуло вовсе. Цветы пригорюнились, прижались друг к другу, а ромашка даже потеряла лепесток и горько заплакала. Незабудка как могла поддерживала подругу, но надолго ее не хватило, и она зарыдала вместе с ней. Казалось, жизнь кончилась. Но внезапно их осыпало знакомой пыльцой и накрыло теплыми крыльями. Нежный, ласкающий голос зашептал: «Я полюбило вас сразу, как только увидело, Я солнце и по закону природы должно покинуть вас, а без меня вы умрете. Но я не могу расстаться с вами, поэтому предлагаю — пойдемте со мной. Правда, я сожгу вас, но дам вам взамен другие тела и вы станете частью меня. Согласны?» Цветки закивали головками, и теплые крылья налились жаром и оглушили их. Они вознеслись в необозримые дали, наблюдая за удаляющейся землей сквозь живое пламя поглотившего их солнца. Земля становилась все меньше, а жар солнца все привычнее и ближе. Но радость, переполняющая цветы, рвалась наружу, и наконец вырвалась, превратив их в маленькие островки света, легкие, подвижные и игривые. Они стремительно кружились вокруг огромного улыбающегося солнца, потом ринулись на далекую землю, садились на лобики детей, вызывая у них счастливые улыбки, играли в прятки и целовали плачущих младенцев в макушки. Так продолжается и до сих пор, правда, имена у них изменились. Мы с вами называем их солнечными зайчиками.