Рэй Карсон - Книга шипов и огня

Мы отправляемся на следующий день на заре, когда свет еще сер. Несмотря на ранний час, все приходят в конюшню проститься с нами. Для меня уходить от моих пустынных товарищей подобно отрубанию конечности. Как сказать прощай руке? Никак, я полагаю. Притвориться, что этого не происходит. И я собираю волю в кулак, превращая сердце в камень. Мои друзья, кажется, огорчены тем, что я не устраиваю прощальной суеты. Особенно Карло смотрит на меня с такой болью во взгляде, влажном и ищущем. Я быстро пожимаю его руку и отворачиваюсь.

Кто-то хватает меня и разворачивает назад. Это Косме. Она обнимает меня, достаточно долго, чтобы успеть сказать:

— Не будь такой холодной, Элиза. Не будь, как я.

— Но… это помогает, — говорю я, спотыкаясь на шаге назад.

— Нет, — она качает головой. — Ты думаешь, что помогает, но на самом деле нет.

Я киваю, хоть и остаюсь скептичной на этот счет.

Гектор помогает мне забраться в карету. Химена и Мара уже внутри, неподвижные и мужественные, их ладони покоятся на коленях. Кто-то выкрикивает приказы, что-то щелкает, и мы отправляемся.

Но, вспомнив слова Косме, я отодвигаю заднюю шторку, чтобы еще раз помахать всем на прощание.

Армии движутся медленно, говорит мне Гектор. Однако все ощущают невысказанную необходимость поторопиться. Мы должны достичь Бризадульче задолго до того, как это удастся Инвьернам.

Мы не можем пересекать пустыню в карете и с лошадьми, так что мы сворачиваем на север, стараясь держаться подальше от границы джунглей Хиндерса, чтобы избежать засады Заблудших. На нашем трудном пути карета качается и трясется, так что большую часть дня я бегу рядом с ней. Трудно себе представить, что я вообще предпочла неуклюжее путешествие в карете пути на своих двоих.

К счастью, никто не предлагает мне взобраться на лошадь.

Мы даже не делаем остановки, достигая дороги, которая проведет нас через Хиндерс к земле, где я родилась. К тому моменту, как мы минуем место, где Аньяхи умерла от инфекции, Химена полностью принимает мою новую фрейлину в нашу странную семью. Я улыбаюсь, видя, как они смеются вместе, одна — седая и коренастая, другая — молодая и высокая, как пальма. Меня успокаивает легкость, с которой они подружились. Постепенно, после многих причесываний и поездок в карете, я рассказываю им об Умберто. Я не могу рассказать им все сразу, потому что его образ слишком драгоценен для меня. Но ни одна из них не настаивает, и история о нем медленно льется из меня.

Ночное время приносит кошмары о колдунах с ледяными глазами и мерцающих амулетах. Иногда я ускользаю от алчных рук, тянущихся к моему пупку. А в иные ночи я отчаянно ищу что-то, ведь если я не найду, то все, о ком я волнуюсь, погибнут. Проснувшись, я не могу вспомнить, что же я искала. Но в эти первые мгновения после пробуждения я понимаю, что есть еще вещи, которые мне только предстоит осмыслить. Я сжимаю свои амулеты — заключенный анимагом в клетку Божественный камень и уродливый золотой цветок князя, — чтобы напомнить себе, что я дважды была победителем.

Я знаю, что этого недостаточно. Что-то все еще ускользает от меня.

В отчаянии я закрываю глаза. «Молись, несмотря на сомнения», — сказал мне отец Алентин. Так я и делаю.

Мы старательно движемся, и наш караван преодолевает путь от Басагуана до Бризадульче чуть больше, чем за месяц. Как и прежде, мы проходим пальмовую рощу, и вдруг огромная стена вырастает до неба, прекрасный компаньон золотому песку, из которого она поднимается. Все точно такое же, как в мой первый приезд, горло сжимается от воспоминаний. Как долго я не была здесь? Пять месяцев? Я сбилась со счета.

Гектор объявляет остановку и проезжает передо мной. Я смотрю на него, вверх, прикрыв глаза рукой от солнца пустыни.

— Как бы ты хотела войти в город, Элиза? Будучи объявленной у главных ворот, или же желаешь снова проследовать аллей торговцев?

Его конь гнедой масти с каким-то кровавым отливом мотает головой и раздувает ноздри.

— Не через главные ворота, пожалуйста, — прошу я, отходя подальше от коня.

— Значит, аллея торговцев, — кивает Гектор.

Он ведет нас к югу вдоль городской стены. Теперь, вблизи, я замечаю изменения, случившиеся в мое отсутствие. Небольшие укрепления расставлены по периметру: темные ямы в песке, наскоро построенные из кирпича и глины стены с узкими оконцами, насыпи, накрытые тентами и кожей. В вышине маленькие фигурки вышагивают туда и обратно по городской стене, крошечные солдатики с копьями и луками.