Надо было уходить внутрь замка, и Сафэр с разбегу прыгнул на двадцать метров вперед. Именно столько отделяло крепостную стену от донжона. Уцепившись пальцами за выступ, он подтянулся и встал ногами на подоконник. Пробраться внутрь ему мешали решетки на окне, но он не поскупился потратить на них некое количество внутренней энергии. Магия вынесла металлические прутья вместе со стеклом, а внутри кто-то завизжал.
В первую минуту Сафэр подумал было, что кричит женщина, но оказалось, что это барон Рубен, прижимавший к себе кубок с вином. Он глядел на негаданного пришельца с большим ужасом, ведь его окно было на высоте четвертого этажа, а стены ведущие к нему не имели зазоров для ног, и даже самый умелый скалолаз не сумел бы забраться так высоко.
— Ты кто такой?! Астафл, защити меня!
Барон обращался к капитану своей стражи, бывалому ветерану, который и так уже кинулся на Сафэра. Но против Ловца, пусть даже еще и не полноправного, у него не было и шанса. Сирил плавно обогнул его, а движения капитана выглядели для него в этот момент, словно время остановилось, и двигался лишь он, Сафэр.
Всему виной была скорость Ловца, подогретая яростью , а посему он сумел проткнуть сердце стражника много раньше того момента, чем бедолага сумел что-то предпринять. Видя, как умирает его защитник, барон завизжал и опрокинулся на кровать, забираясь на нее с ногами и отползая к самому изголовью.
— Не трогай меня! Не трогай, я сдаюсь!!
Но барон не интересовал Сирила, он покинул комнату так же поспешно, как в ней появился. Рубен поглядел в след неизвестному, и ему даже показалось, что вино сыграло с ним злую шутку, и ему почудилось. Но вынесенная тлеющая оконная рама и мертвое тело Астафла говорили об обратном.
Сирил между тем быстро шел по коридору. Хайкель он держал обратным хватом, готовый в любой момент поразить выскочившую из-за угла цель. Но если такие и попадались, на подростка никто не обращал внимания. Внутри замка царила суета и паника, все куда-то спешили, но никто не знал — зачем и для чего.
До покоев Рахаты Сирил добрался без особого труда. Вооруженный подросток будто бы никого не волновал, хотя один стражник и остановился ненадолго, увидев его. Хмуро поглядев на Сафэра, он видимо решил, что у него и без того проблем хватает, после чего бросился вниз по лестнице.
Сирил не подозревал, что Рахата может его обмануть. Ничего не предвещало предательства, а посему Ловец не предпринял никаких мер предосторожности, которые были обязательны, когда входишь в необследованное помещение.
Спас Сирила лишь боевой транс, позволивший ему частично отскочить в сторону, да внутреннее зрение, показавшее клубы черных пятен, резко появившихся на двери. И только потом заклинание наложенное на проем, сработало.
Раздался взрыв и волны огня пронеслись по коридору. Сирила отнесло в сторону взрывной волной, и он кувырком прокатился по устланному красным ковром полу. Хайкель отлетел в сторону и ударился о стену. Запахло палеными волосами, и подросток отстраненно подумал, что Рахата испортила ему своей магией прическу.
— Вот сука, — машинально повторил он одну из любимых фраз своей наставницы.
Потом резко вскочил, пытаясь унять головокружение. Наклонился за хайкелем, черная рукоятка которого была холодной как лед — клинок отлично впитывал магию. В покоях, как стало очевидно совсем скоро, никого не оказалось. Везде бушевал огонь, пожиравший многочисленные ковры, мебель, балдахины на кровати и изысканный будуар волшебницы. Ни ее, ни Коэна видно не было.
Подросток поджал губы, не в силах понять мотивы этой женщины. Он решил двинуться в зал для совещаний, где все уже было подготовлено для Обряда Крови. Вот только самой жертвы не было. Учитывая, что Сирил не знал, что Коэна и Рахату связывает сильное чувство привязанности, он посчитал, что колдунья вероятно сбежала в одиночку, а наемник сейчас либо на стенах, либо рядом с Гелериком.
В первом случае уже не имело значения, удастся ли отыскать Коэна. Там шла бойня и он скорее всего мертв. Но если чернобородый сейчас находиться подле своих компаньонов, то все еще оставался шанс его прищучить.
Частично попав под разрушающее заклятие (не самое мощное, честно говоря), Сирил поймал себя на мысли, что его одежда тлеет, а он даже этого не замечал. Быстро потушив материю, подросток отметил, что после того как состояние ярости угаснет, ожоги на коже будут сильно болеть.
Перед тем как явиться в зал совещаний, парень накинул на себя морок , становясь для окружающих наемником Кастолом. Да вот только такая предосторожность была излишней. Наемники, находившиеся в комнате при всем обмундировании, поглядели на него холодно, словно сквозь ледяную воду. На лице Барракса читалось отвращение, а Гелерик неприятно ухмыльнулся.
Читать дальше