Ким Харрисон - Когда-нибудь потом

Автомобиль Квена был теплым, а сиденья с подогревом, и горячий воздух из вентиляционных отверстий, который был направлен на меня, заставлял выбившиеся пряди из косы щекотать мою шею, в то время как мы медленно ехали извилистым путем к больничному кампусу.

Чувствуя себя нехорошо, я наклонилась к приборной панели и заглянула через изогнутое стекло, раздумывая над тем, что я собиралась говорить Тренту. За окном был туман, и все выглядело как в сюрреалистическом видении.

Главное здание было высоким и выглядело как предвестник дождя, а окна — блестящими пятнами на стенах. Это не был наш пункт назначения. Людям, главным образом, полагается выздоравливать в больнице. Но там, куда мы направлялись, выздороветь можно было лишь эмоционально.

Шины зашипели на мокром асфальте, когда мы заехали в тупик. Три скромных здания были идентичны за исключением цвета, на парковке уже стояли черные Форды Кроун Виктория О.В., припаркованные на клумбах и бордюрах.

Мой рот скривился от отвращения, увидев, приехавшие фургоны с прессой. Их яркие огни и тяжелые провода были разбросаны как гротескные пуповины, и уже было видно, как они обосновались в одном из зданий. Наверняка они хотели, снять ночной сюжет, который бы поднял их рейтинг на национальном телевидении.

Три двухэтажных дома выглядели неуместными в окружающей обстановке больницы. Они были относительно новыми, однако зеленые кусты визуально их уменьшали и придавали неадекватный вид.

Это было Розвудское крыло, куда помещали детей с синдромом Розвуда, некоторые были здесь с рождения, но всегда умирали, не выжил никто. Многие родители предпочитали брать своих детей домой, потому что считали, что домашняя атмосфера была во благо.

Консультантов было больше, чем среднего медицинского персонала. У них не было такого места, когда я родилась. В то время пока Квен парковался в двухместное пространство, которое было слишком маленьким для служебных автомобилей, меня поглотила меланхолия.

Квен припарковался, однако не совершал никаких движений, чтобы выйти из машины. Я тоже ничего не делала, лишь откинулась на плюшевое сиденье, страх обволакивал меня. Его дыхание было шумным, и Квен повернулся ко мне.

— Я собираюсь рассказать ему, что мы поужинали и беседовали о его безопасности, — наконец произнес он, в его глазах был намек на мольбу. — Я также собираюсь рассказать ему, что интересовался твоим мнением, относительно его безопасности от его собственных достоинств, и что ты ответила по этому поводу, но что, если бы ситуация изменилась…

Мое сердце громко стучало, позволяя его словам держать меня в напряжении, ожидая окончание фразы, борясь с желанием сказать, что я видела, на что способен Трент, а Квен, видимо, этого не знал. Это не говоря уже о маленькой белой лжи.

Я не могла объяснить свои ощущения касательно этой ситуации, я ждала, что же ответит Квен. Тени света, тянущиеся от здания, заставляли его лицо выглядеть старше, его беспокойство было очевидным. Черт побери.

— Если ситуация изменится, я смогу обеспечить безопасность девочкам, — сказала я твердо, и выражение лица Квена стало серьезным.

— Очень хорошо, Тал Са'ан, — проворчал он, и мои брови поднялись. Тал Са'ан? Это что-то новенькое. Я бы спросила у него, что это означает, но в его голосе слышалась насмешка.

— Тогда пошли, — произнесла я, протягивая руку к моей сумочке. Клатч, который я со собой взяла, был очень маленьким, и моя одежда совершенно не подходила для совершения преступления.

Прохлада тумана касалась моей кожи, и Квен со стуком закрыл дверь машины, удивив меня. На лицо попадали мелкие капли дождя и, окинув взглядом влажную мостовую, я так же громко хлопнула своей дверью, как и Квен.

Я глубоко вздохнула, входная дверь уже была открыта и большинство людей сновали туда-сюда. Я не могла не заметить, что эти двери были почти в два раза шире обычных.

Я ненавидела огромные двери… или, скорее, я ненавидела инвалидные коляски, они будили ненужные воспоминания. Внезапное желание, оказаться где угодно, но лишь бы не здесь, поразило меня. Мне захотелось убежать от этих несчастных умирающих детей от синдрома Розвуда.

Все связанное с этим, почти с самого начала моей жизни присутствовало в ней, и это напоминание было горьким.

Квен подтолкнул меня ко входу.

— Ты в порядке?

Мы шагали по коридору, который причудливо извивался, создавая видимость чего-то большого и интересного. Это было похоже на насмешку надо мной.