Ким Харрисон: Когда-нибудь потом

— Нет, — прошептала я. Я знала, что Трент воспримет мое присутствие, как свою беспомощность. Он не заслужил этого. — Я не буду его нянькой.

— Рэйчел, вы должны забыть мелкие обиды и…

— Нет! — Воскликнула я со злостью и его речь оборвалась. — Дело не во мне. Трент может за себя постоять. Ты недооцениваешь его. Ты спросил меня, я отказала. Найди кого-нибудь еще, чтобы плюнуть ему в лицо.

Квен отстранился от меня, на его лице появился гнев.

— Это не то, что я делаю, — сказал он, но в его голосе слышалась озабоченность. — Я просто не хочу, чтобы он был там в одиночку. Нет ничего плохого в том, чтобы кто-то прикрывал тебе спину. Он может постоять за себя, но пусть не делает этого один.

Позади него, по телевизору показывали главный вход в больницу Цинци, освещенную огнями и машины для обеспечения безопасности. Прикрыть ему спину?

— Я больше не подниму это тему, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу рядом со мной внезапно закрывшись. — Я думаю наш столик готов.

Смущенная, я соскользнула со стула, и встряхнулась, распрямляя платье. Если бы я была там, Трент не воспринял бы меня как свое прикрытие. Он сказал бы, что я его нянька. Квен все неправильно понял.

Разве не так?

— После тебя, — кисло сказал Квен, жестом приглашая меня следовать за человеком стоящим перед нами с двумя меню в руках.

Боже, спаси меня от меня самой, может быть, Квен был прав.

— Квен…

Но затем мой взгляд метнулся к телевизору, висящему за барной стойкой, когда я услышала знакомую фразу, и мои мысли о Тренте сразу исчезли. Во внезапной вспышке света я узнала новое крыло Розвуда, находящееся за спиной репортера.

Крыло Розвуда — это было причудливое название трех комфортабельных домиков, построенных для неизлечимо больных детей, страдающих синдромом Розвуда.

Тупик был мокрым, от прошедшего дождя, и был освещен огнями фургонов О.В. и фургонами новостей. В голове прокатилась мысль о третьем похищении, и я резко остановилась. Позади меня, Квен крякнул от удивления.

— Сделайте громче! — попросила я, возвращаясь к бару, расталкивая всех по пути.

— … по всей видимости, похититель ребенка выдал себя за ночную медсестру, — говорила женщина, и я почувствовала, как бледнею. — Сотрудники О.В. проводят расследование, но до сих пор ничего не известно о том, кто несет ответственность за пропажу детей, и почему.

— Сделайте погромче! — повторила я, и на этот раз, бармен услышал меня, направляя пульт и делая громче. Я почувствовала, как побледнела, когда Квен остановился рядом со мной, мы оба смотрели вверх. Зажужжал телефон и Квен подпрыгнул, шаря рукой в заднем кармане.

— Из-за чудесного прогресса, произошедшего в борьбе со смертельной болезнью малыша Бенджамина, должностные лица не надеются, что похитители станут требовать выкуп, они боятся, что он был похищен недобросовестными биогенетическими инженерами, пытающимися найти и продать лекарство.

— Боже мой, — прошептала я, роясь в своем клатче в поисках телефона. Они убили всех биоинженеров во время Поворота. Это была веселая традиция в равной степени, как у людей, так и у внутриземельцев, продолжающаяся и по сей день. А от того, что я была жива, благодаря незаконному лечению, лучше я себя чувствовать не стала.

— Будем надеяться, что они найдут их в ближайшее время, — говорила женщина, а затем картинка переключилась на последний скандал в Вашингтоне.

Склонив голову над телефоном, я набрала номер Трента. Звонок шел прямо в его личное жилье, в обход щита управления. Мне стало жарко, затем холодно, мои руки дрожали.

Он не стал бы похищать ребенка, но у него должен быть короткий список тех, кто мог это сделать. Люди Против Паранормального Общества, ЛППО, возможно, теперь, когда они не смогли получить меня.

Трент как-то пообещал, что он даст демонам лекарство от бесплодия, но после всего хаоса, произошедшего из-за того, что его отец спас меня, мне было трудно поверить, что Трент искал способ увеличения количества выживших.

Сигнал занято шокировал меня, и я посмотрела на тень человека, стоявшего слишком близко, Квен, нахмурив брови, пялился на экран своего телефона. Моргнув, я вдруг вспомнила, где нахожусь. Скривив губы, Квен протягивал мне свой телефон. Он был меньше и ярче, чем мой.

— Он звонит мне, — сказал он с тихим, отстраненным голосом. — Поговори с ним.

Пальцы дрожали, я взяла телефон.

— Он знает, что мы вместе, и что мы говорили.

О Боже, я не хотела, чтобы Трент знал, что Квен сомневался в нем. Он для него как отец, несмотря на ежемесячное жалование.