Дэвид Геммел - Полуночный Сокол

День был погожий, и припекало солнышко. Бануин провел рукой по темным волосам до плеч.

«Нужно постричься до переправы, — подумал он, — в Камне у всех короткая стрижка. Они и бреются каждый день, а борода и усы годятся только для варваров».

От диких Друахских гор его мысли устремились к легендарному Камню — городу его отца.

Риганты всегда хорошо отзывались о Бануине-старшем, маленьком чужеземце, который стал жить среди них и женился на бывшей ведунье Ворне. «Прекрасный человек, — говорили они, — смелый и добрый». Бануин пал от руки короля Пердии девятнадцать лет назад.

Бросив прощальный взгляд на Кэр-Друах, Бануин пришпорил мерина и поскакал по склону вниз.

— Каким был мой отец? — спросил он однажды у матери.

— Невысоким, но таким же красивым и темноволосым, как ты.

— А глаза у него тоже были синие?

— Нет, он был темноглазым.

— А его обижали в детстве?

Он никогда не рассказывал о детстве, сынок, но взрослым его никогда не обижали.

Бануин ехал на юг. Недавно он пересек реку и находился, по его расчетам, в сутках езды от Гилрата, южного поселения ригантов. Его конь, подарок короля, был по-прежнему свеж и полон сил, хотя, по мнению Бануина, чересчур норовист. Каждое утро конь злобно смотрел на хозяина, а когда Бануин седлал его, несколько раз пытался его скинуть, грозя переломать Бануину кости. Юноша чувствовал, что конь его не любит и лишь из милости позволяет ему ездить верхом.

— Хороший конь, — сказал Коннавар, — он тебя не подведет.

В присутствии короля Бануину всегда было не по себе. Король, прославленный воин и лидер, был очень силен физически, но его глаза всегда беспокоили Бануина. Такие же, как у Бэйна: один изумрудный, другой золотистый. Глаза короля, казалось, видели человека насквозь.

— Спасибо вам, сэр, спасибо за все, что вы сделали для нас с мамой.

— Ну-ну! Я сделал для вас совсем немного. Ты уверен, что хочешь отправиться в это путешествие?

— Уверен, сэр. Хочу увидеть родину моего отца.

— Человек должен знать свою родину, — сказал король, — и гордиться ею. Твой отец был великим и очень многому научил меня. Память о нем очень дорога мне.

Бануин почувствовал зависть. Ему тоже хотелось бы хранить воспоминания об отце. Но, думая о раннем детстве, он мог вспомнить лишь Большого Человека, Руатайна, который катал его на плечах и брал посмотреть на пасущиеся стада.

Даже сейчас, много лет спустя после его смерти, Бануину становилось очень грустно всякий раз, когда он вспоминал о Руатайне. Большой Человек с его широкой улыбкой, длинными желтыми волосами и широченными плечами казался мальчику неуязвимым и бессмертным. Его смерть после Паннонской битвы едва не разрушила мир маленького Бануина.

Тот год принес мальчику много горя. Каменные Пантеры захватили южные земли, и на север поползла молва о резне и насилии. Дети-риганты набросились на Бануина, стали дразнить, насмехаться и издеваться над его происхождением. Потом его начали избивать, и мальчик жил в постоянном страхе.

Годами дети изводили его. Особенно Бануин страдал от рыжеволосого Форвара, который, казалось, приходил в восторг, издеваясь над ним. Однажды он привязал Бануина к дереву и разложил у его ног хворост. Огонь он так и не развел, но притворялся, что вот-вот разведет. Девятилетний Бануин описался от страха.

У Бануина в детстве было мало радости — дружба с Бэйном и мечты о Камне. Он отправится в Город и станет в нем жить. В Камне были школы и университеты. Можно было учиться и жить спокойно, без страха и угроз. Какой-то купец рассказал ему, что в Городе есть большая библиотека, а в ней — более двенадцати тысяч свитков и чудесных экспонатов. С тех пор Бануин не хотел ничего другого, только бы отправиться в чудесный город. Он упросил брата Солтайса, жреца, научить его писать и читать на тургонском, языке Камня.

Бануин провел много времени, разговаривая с купцами из Камня, приезжавшими в Три Ручья, выстраивая в сознании образ города своей мечты. Он знал название каждого из пяти холмов, расположение парков и памятников. Большая библиотека была построена в парке Физуса, рядом с искусственным озером, к ней вела широкая улица, усаженная деревьями. Весной деревья цвели белым и розовым, а осенью листва становилась золотой и красной. По берегам озера стояли мраморные скамьи, где в лучах солнца сидели студенты и преподаватели и беседовали о философии.

Приятная дрожь пробежала по телу Бануина. Больше он не будет в страхе бежать через лес. Не будет слушать, как вопят неотесанные юноши-риганты, хвастаясь подвигами в будущих битвах. Бануину казалось, что жители Камня не станут бахвалиться тем, кто больше съел или дальше плюнул.