Мария Николаева - Хаос дорог

Но и я сдаваться не собирался. — Ни в коем случае, danely. Что для вас пара–другая лет? Мелочь, а я за это время пройду свой путь до конца. — Но я не могу ждать! И тебе это прекрасно известно! – взорвалась она. Ну вот, теперь она гораздо больше похожа на себя. — Известно? Не думаю, danely. Такие подробности вашей жизни должны быть известны вашему любовнику, но никак не мне. — Из‑за желания отомстить родным ты сломаешь жизнь еще не рожденного ребенка? Ты же знаешь, что из‑за нашего обручения никто кроме тебя не сможет войти в Круг Силы и провести обряд по принятию в род для младенца!

Я тяжело вздохнул. Не могу сказать, что решение во что бы то ни стало держаться как можно дальше от Домов далось мне легко, но однажды сделав выбор… — А о чем думали вы, danely, решаясь на этот шаг? — Я думала… я верила, что ты не станешь ломать жизнь моему ребенку. – Странно слышать слезы в ее голосе. Раньше она была более уверенной. Та, которую я помню, не стала бы меня упрашивать, она бы просто силой заставила вернуться с ней. Кажется, предстоящее материнство изменило ее. В лучшую сторону.

– Danely… я бы рад помочь, но… я не могу. Завтра я войду в Dha’rise. И я не уверен, что смог у потом покинуть ее… — Алесан… зачем?.. — Там мне самое место. Мне следовало раньше посетить этот город. Уж Даризи меня точно примет. — Но мы же не отвергали тебя. Ты сам сделал этот выбор.

Как же ты еще наивна, Уголек! И ведь не скажешь, что на целое десятилетие старше меня.

Все‑таки Пламенные не похожи на нас. Каждый Дом вольно или нет, но накладывает свою печать на своих потомков. Должно быть, мне просто не повезло. Совсем чуть–чуть. Но даже это сыграло свою роль. — А ты считаешь, что за ту жизнь имело смысл держаться? – горько спросил я. Поймет? Вряд ли. Но и держать в себе это я больше не могу. — Любая жизнь имеет смысл, – упрямо ответила Мариса, но я лишь качнул головой, не собираясь соглашаться с этим утверждением. Это ложь, самая гнусная из придуманных в Домах. Ведь Совет не раз и не два выносил смертные приговоры новорожденным, называя их позором рода. Всего лишь неугодные побеги. Те, кто никогда не смог бы встать на одну с ними ступень. Выродки. По сути, такие же, как я, просто менее удачливые.

Так любая ли жизнь имеет смысл? И если да, то почему вы убиваете безвинных? — Надеюсь, тебе не придется познать правоту моих слов, Уголек, – я намеренно назвал Марису детским прозвищем, надеясь еще хоть раз увидеть, как на ее лице расцветает улыбка. Все‑таки Альбьер сделал удивительно правильный выбор – Мариса замечательная женщина. Просто у меня не хватило смелости это признать. – Извини, что все так вышло. Наверно, мне не следовало тогда соглашаться с Советом… Если бы не этот обряд, сейчас бы все не зависело от меня. Мне правда жаль, Уголек, но я не могу вернуться. Впрочем, – я невольно улыбнулся, – если ты не будешь против, чтобы твой ребенок стал и моим…

Она сделала шаг вперед, потом еще один и еще… Расстояние между нами сократилось в каких‑то па ру секунд. Мариса смотрела на меня большими карими глазами, словно все еще не веря… — Ты правда сделаешь это? — А почему нет? Мне несложно признать твоего ребенка, вот только моя кровь уже давно не золотая. Я не знаю, как может повлиять пустота… — Не важно. Я разбавлю ее своей. — Ну, если ты согласна на такое решение нашей проблемы… – Кинжал появился в ладони, стоило только сформулировать приказ. Я провел лезвием по запястью чуть выше предыдущего пореза. Мариса, заметив следы от недавней раны, неодобрительно покачала головой, но комментировать ничего не стала. Порез мгновенно набух кровью.

Мариса тщательно собрала буро–черную жидкость в небольшой флакончик, а потом провела ладонью над моим запястьем, словно стирая что‑то с кожи. Бесцветное пламя затанцевало всего в миллиметре от меня, уничтожая следы порезов – и нового, и предыдущего. — Спасибо, – как можно нейтральнее произнес я, потирая исцеленное запястье. Не знаю, что она пыталась доказать этой демонстрацией силы, но мне было… неприятно. — Не за что. И, Алесан, я не знаю, как все остальные, но и я, и Альбьер будем рады тебя увидеть снова. Возвращайся.

Она шутит? Нет, в ее глазах нет и намека на издевку. Неужели, danely, вы действительно любили Двуцветного Лорда? Но разве это возможно? Видимо, возможно. Жаль, что я не понял этого раньше. — Я ничего не могу обещать… – начал было я, но потом решительно отбросил все сомнения и закончил совсем не так, как собирался: – Но ведь при рождении ребенка я должен буду присутствовать.