Павел Липский - Тень угасшего пламени

- Мы не служим ей! - с неожиданной свирепостью воскликнул старик. - Мы охраняем ее! Как ты не понимаешь?! Мы - те, кто хранит весь мир от ярости слепых стихий! Без нашей самозабвенной службы они давно бы подчинили себе его, превратились бы в богов! Ты не можешь отказаться от этого бремени, ученик. Тьма в тебе, и, ослабив свою волю, ты выпустишь ее на свободу!

- Мне жаль, учитель, - голос шамана дрогнул. - Но я не могу остаться. Я люблю Медис, а она любит меня. Мы можем вернуть вам эту силу, она не нужна для нашего счастья. Но мы не вернемся. Отпусти нас, старик.

Намурату прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

- Это ты прости меня, ученик, - тихо сказал он. - Хотя, ты никогда меня не простишь. Но такова цена, видит Тьма, я делаю это ради общего блага.

- Что? - в голосе шаман послышалось беспокойство. - Что ты задумал?

- То, что ты сделал неизбежным, - так же тихо сказал Намурату.

В ту же секунду молодой шаман прыгнул. Это движение было рассчитано, наполнено силой и горячим желанием. Но старик оказался быстрее. Его силуэт словно смазался в движении, он перехватил Мориэнда в воздухе и, погасив одной рукой всю чудовищную энергию прыжка, легким движением отшвырнул шамана в сторону.

Девушка, оказавшаяся без прикрытия, вскинула руки и между ее пальцами заплясали веселые огоньки. Но она не успела больше ничего сделать, потому что фигура верховного шамана снова распласталась в воздухе, и он вмиг оказался подле жрицы, обхватив ее тонкие руки своей широкой ладонью.

Сзади поднялся со снега Мориэнд, старик быстро развернулся, все еще сжимая девушку одной рукой, он взмахнул другой, и молодого шамана снова отбросило назад. Темные глаза Намурату встретились с полными ужаса глазами Медис, и в его взгляде появилось выражение непритворной скорби.

- Прости меня, - сказал старик. - Видит Тьма, я не хотел этого.

Слабое пламя вокруг рук девушки затрепетало и погасло, ее большие глаза наполнились почти детским удивлением, когда бездыханное тело рухнуло на белый ковер, устилавший землю. Намурату обернулся к Мориэнду и увидел, что тот сидит неподвижно с остановившимся взглядом, уронив руки в снег. Подойдя к нему, верховный шаман немного постоял рядом, а затем сказал:

- Возвращайся в святилище, когда будешь готов.

С этими словами он прошел ко все еще висевшему в воздухе зеркалу портала и исчез в нем. Темная формация дрогнула и исчезла, а в уши тотчас же ворвался оглушающий рев ветра.

Молодой шаман еще некоторое время неподвижно сидел, уставившись в одну точку, а затем медленно поднялся и, шатаясь, подошел к распростертому на снегу телу. Медленно опустившись перед ним на колени, Мориэнд приподнял ее голову и неторопливо стал гладить огненные волосы. На его застывшем лице не дрогнула ни одна жилка, лишь из-под закрытых век струились две серебряные струйки, застывая на холодном ветру. В таком положении он провел большую часть ночи, не ощущая холода и колючего ветра, а, когда небо начало светлеть, шаман поднял на руки остывшее тело и медленно и торжественно стал подниматься вверх по слону. Глаза его были теперь открыты, но в них была лишь пустота, а плотно сжатые губы слабо подрагивали.

***

Раздался оглушительный грохот, пол покачнулся, по потолку помещения поползла трещина. Прозрачный щит тут же исчез, а светящиеся линии на стенах начали угасать. Сгусток энергии стремительно втягивался в тело Ворона, освещая его изнутри своим бледным светом. Шаман упал на колени, невольно вскрикнув от пронзившей его боли. Поток чужеродной силы разрушил последний барьер на пути к его воспоминаниям. Теперь он помнил все, но у него еще не было времени все это осознать. С удивлением шаман уставился на свою светящуюся руку, а затем все его тело швырнуло в воздух, и он завис над землей. Мышцы напряглись до предела, кожа местами потрескалась, и из этих трещин хлынуло наружу яростное зеленое свечение. Тело не выдерживало некротической силы, поглощавшей саму сущность жизни. Ворон ощутил, как проваливается куда-то, растворяясь в новообретенном зеленом сиянии.

Ощущение было странное. Одной частью себя он ощущал разрывающую его тело боль, но только ощущал, а не чувствовал. Потому что вторая его часть была одновременно здесь, в мире ровной черной поверхности и тумана, в Царстве Мертвых. Теперь он понимал отчетливо, что это за место, и на сей раз он уже не был бесплотным духом. Теперь он был его полноправной частью. Посмотрев вниз, Ворон увидел свое многострадальное тело, окровавленное, помятое, разлагающееся от притока потусторонней энергии. Шаман поднял голову и огляделся. Он стоял на черной бесконечной равнине, как и раньше в своих снах. Вдалеке виднелись острые правильные зубцы, а по обе стороны от него сквозь легкий туман просматривались мириады огоньков. Ворон видел, что его тело все еще висит в воздухе там, в реальном мире, и в то же время осознавал себя тут, на черной пустоши. Шаман двинулся вперед по ровной поверхности, не зная, зачем и куда он идет.