Павел Липский - Тень угасшего пламени

Темный бог закричал, гримаса ярости исказила его лицо, и, развернувшись, он как клещами сжал горло шамана обеими руками в латных перчатках. Но Мориэнд не отпускал. Он хохотал, хрипя и кашляя, и все глубже вдавливал клинок в доспех Кай-Залеха. Земля затряслась, потолок и стены изошли трещинами, огромные куски кладки падали вниз, разбиваясь о плиты пола, разбивая сами плиты. Два тела, переплетенные в смертельных объятиях, стояли посреди этого хаоса, вокруг шамана все ярче разгоралось зеленое сияние, а за спиной Кай-Залеха сгущался непроглядный мрак.

Деймарес Второй, черный дракон, застыл рядом с Медис, которая так и не выполнила своего поручения, завороженная схваткой. Только когда крупный кусок потолка чуть не прикончил их обоих, дракон спохватился, бегло окинул взглядом рушащийся храм и, вмиг перекинувшись в истинный облик и подхватив когтистой лапой обмякшую Медис рванулся вверх. Здание рушилось, только в его центре участок, на котором сражались две части одного целого, оставался свободным от обломков. Дей бросил последний взгляд вниз, и расправил крылья во всю ширь, стремясь как можно быстрее убраться из этого места. Он не планировал больше оглядываться, но когда его догнал оглушающий грохот и какая-то чудовищная какофония звуков, дракон все же обернулся.

Там, из уже почти полностью превратившегося в руины храма в небеса устремился гигантский черно - зеленый луч, разрывая облака и теряясь на какой-то невообразимой высоте. А по всей долине вокруг двинулась ужасающая волна, сминая горы на своем пути.

Эпилог

Несколько дней прошло с тех пор, как ужасный удар сотряс окрестные горы. Старый Олаф, построивший свою хижину на склоне одной из них тридцать лет назад, в ту ночь не спал, охваченный раздумьями. Когда небо озарило странное сияние, а горы затряслись так, будто какой-то великан вырывал их с корнем, старик очнулся от своих дум и вышел из своей хижины, чтобы понять, что происходит. Но пока он медленно шел, шаркая ногами, от своего кресла до старой двери, все прекратилось. И, удивленно пожав плечами, Олаф вернулся к горячему очагу, чтобы вновь погрузиться в раздумья.

А в нескольких сотнях миль от его хижины, снег сыпал на гигантское круглое плато, образовавшееся, когда какая-то чудовищная сила сровняла все окрестные горы. В центре этого плато можно было разглядеть огромную воронку, которую, однако, уже почти засыпал настырный снегопад. Снег шел и шел, погребая под собой все тайны этого места, проходили дни и недели, и теперь уже трудно было определить, где именно находилось то самое углубление. Но в один прекрасный день, когда северное солнце все-таки соизволило выглянуть из-за облаков, а непрекращающийся снегопад все же сделал небольшой перерыв, снежный покров в центре плато зашевелился. Сначала это были слабые колебания, едва заметные в сиянии отражаемого снегом света, но вскоре из-под белой толщи пробилось что-то, засверкав в лучах солнца. Предмет упорно шевелился, словно пытаясь раскопать снег, и вслед за ним показалось тело, неистово пробивающееся наверх, а еще через мгновение на снег рядом вывалился человек. Но человеком его можно было назвать только на первый взгляд, обманувшись линиями его фигуры.

На снегу, посреди бесконечной белизны, лежал рыцарь, закованный в кое-где помятые и пробитые на груди и спине черные латы. Кисть его правой руки заменял старый зазубренный клинок, испещренный непонятными письменами, а маска, искусно вырезанная из серебристого металла, отражала холодные безразличные лучи солнца, стекающие по тонким серебряным волосам.

Минск, 2013 г.