Павел Липский - Тень угасшего пламени

Дальнейшее их путешествие не прерывалось никакими особенными событиями, все шло так, как было запланировано. Старик заметил нужный поворот и провел Ричарда по пустыне, где, как казалось последнему, не было никаких особенных примет. Однако, Зулфа, видимо, знал дорогу очень хорошо и твердой рукой вел их в нужном направлении. Вся дорога заняла еще один день, а затем путники вышли к краю пустыни, где она граничила с каменистой равниной. Тут уже можно было встретить исхудавшую растительность, но она была слишком слабой и чахлой, чтобы действительно радовать глаз. Запасы воды, хоть и были достаточно велики, подходили к концу, но старик был в приподнятом настроении и постоянно повторял, что осталось уже немного.

И действительно, вскоре Ричард уловил отдаленный шум моря. Спустя некоторое время путники вышли на высокий берег. Там, внизу, весело блестя на ярком солнце и разбиваясь о скалы, плескалась темно-синяя вода. Воздух посвежел, стал более влажным, и Ричард с наслаждением втягивал его в ноздри. Старик с доброй усмешкой наблюдал за своим товарищем и что-то тихо бормотал себе под нос. Им предстояло еще немного проехать вдоль берега, где он спускался к самой воде.

Вскоре Ричард заметил нечто вроде природной арки, отгораживающей вход в просторную пещеру. Не успели еще путники подойти к ней, как, откуда ни возьмись, появились два вооруженных и пестро одетых человека и строго, но без враждебности, загородили им проход.

- Что вам тут нужно? - спросил один из них, коренастый, жилистый мужчина с длинными свисающими усами.

- Рафар, ты что, меня не признал? - спросил Зулфа, улыбаясь.

- Зулфа? Ты? - радостно воскликнул усатый. - Вот так-так! Старый пройдоха возвращается с того света! Вот Самондор-то обрадуется! Однако, рожа у тебя грязная, родная мать не узнала бы! - с этими словами он гулко засмеялся, но потом посерьезнел. - А это кто такой?

- Этот молодой человек, можно сказать, спас меня. Так что прошу оказывать ему всякое уважение, - ответил Зулфа, с хитрой усмешкой глядя на Ричарда.

- Вот оно как! Ну что ж, тогда пожалуйте внутрь, Самондору будет очень любопытно послушать ваш рассказ.

Двое путников, миновав арку, вошли внутрь пещеры. Теперь Ричард понял, что это на самом деле не было пещерой, а открытым гротом, в дальнем конце которого находилась та самая бухта. Там, закрывая большую часть просвечивающего неба, покачивался на прибрежных волнах горделивый корабль. Высокие мачты, изящные линии, величественная осанка его невольно приковывала взгляд.

Зулфа заметил, с каким восхищением Ричард уставился на этот корабль и, снова улыбнувшись, сказал:

- Это Гарзамаль - флагман небольшой эскадры моего друга Самондора.

- Он моряк? - задал не слишком разумный вопрос Ричард.

- Он пират, - ответил ему Зулфа.

Глава восьмая

Последний месяц лета был в самом разгаре. Погода стояла замечательная, каждый день ласковое солнце весело глядело с чистого, без единого облачка, небосклона. Ночи же были теплые, такие, когда не хочется спать, а лишь беспечно лежать, устремив взгляд на мириады звезд, и размышлять обо всем на свете. Небольшой отряд размеренно и не очень быстро продвигался на восток, к городу. Ворон был в пути уже пять дней, и за это время он еще больше сблизился со своими спутниками. Точнее, правильнее будет сказать, что это они сблизились с ним, потому что сам шаман, хоть и старался быть внимательным и дружелюбным, все же отлично чувствовал, что эти простые недалекие люди не пробуждают в нем никакого интереса. Ворон сидел у костров, рассказывал какую-то ерунду, слушал чьи-то истории, в меру смеялся, если того требовал случай, или задумчиво кивал головой, когда кому-то нужно было его одобрение. Но тогда, когда он мог оставаться наедине с самим собой, а именно ночью, мужчина снова и снова осознавал свою чуждость этому обществу.

Память понемногу восстанавливалась, все новые и новые детали всплывали из ее темных глубин, и с каждой новой толикой информации Ворон становился еще более отчужденным. Все часы покоя шаман посвящал копанию в собственной памяти, упорством и настойчивостью прокладывая себе путь к ее затаенным уголкам. И, хотя Ворон понемногу открывал для себя что-то новое, он понимал, что до полного восстановления еще очень далеко. Когда блуждание среди бессвязных образов ему, наконец, надоедало, шаман переключался на события более близкие, на те обстоятельства, которые непосредственно предшествовали его появлению здесь.