Павел Липский - Тень угасшего пламени

Неожиданно Ворон вспомнил, что так и не попрощался с приютившей его женщиной, и это немного его огорчило. Все-таки она многое сделала для незнакомого ей человека, хотя и не должна была. Ладно, может еще доведется расплатиться.

- Эй, уважаемые, расскажите мне про эту вашу войну побольше, - обратился он к своим спутникам.

- Ты что это, совсем ничего не знаешь? - прищурился Кулай.

- Как видишь. А хочу знать, ведь, кажется, и мне придется сражаться. Хотелось бы знать, за что.

- И то верно, парень. Ну, ща все тебе расскажем, как пить дать.

И он начал свой рассказ, часто перебиваемый старостой, из-за чего общий ход событий несколько путался. Вот что вышло с его слов:

То место, где сейчас находился Ворон, был ульракский домин. Этот самый домин, как и девять других, составляли королевство Скальдорн, управляемое в данный момент королем Траугилом Вторым. Что касается непосредственно войны, то она, как оказалось, еще даже не началась. Однако во всю уже шла мобилизация армии, и отряды, предоставляемые баронами по вассальной присяге, стекались сейчас к столице - Ургарду. А началось все примерно около месяца тому назад, когда у короля Траугила похитили пятилетнего сына. Как это произошло в точности никто не знает, однако сам король был твердо уверен в том, что это дело рук соседнего государства, Кальтиры, с которой Скальдорн всегда находился в натянутых отношениях. Неизвестно, то ли сам король пришел к таким выводам, то ли на то действительно имелись причины, но официальный ответ кальтирского сената на гневное послание Траугила гласил, что ни о каком похищении никто и понятия не имеет, и что обвинения ложные и оскорбительные. Такой ответ подействовал на молодого еще короля как красная тряпка на разъяренного быка. Мучаясь неизвестностью и беспокоясь за судьбу сына, Траугил тут же приступил ко всеобщей мобилизации. Каждый из десяти баронов должен был собрать со своих земель определенное количество людей и предоставить их для использования королю. Около столицы сформировался воинский лагерь, куда стекались рекруты. В нем осуществлялась боевая и строевая подготовка новобранцев, целью которой было превратить неотесанных крестьян в мало-мальски пригодных для боя солдат.

Именно туда и направлялся отряд Кулая, соединившись прежде с такими же из других деревень домина. Ворону был предложен выбор: остаться с отрядом или вернуться своим ходом обратно. Больше его никто не держал, но Кулай постоянно старался намекнуть ему, что такой крепкий с виду мужчина очень бы пригодился на предстоящей войне. Кроме того, он сам был десятником и предлагал Ворону стать под его начало. Седой староста приходился Кулаю отцом и бывал уже раньше на войне, тридцать лет назад, когда батюшка нынешнего короля, Траугил Первый, затеял поход против северных варваров. Сейчас, правда, противником были уже не полудикие, какими их считали, племена, а армия другого государства. Хоть война и не была объявлена официально, но было очевидно, что шпионы и соглядатаи рано или поздно донесут о делающихся приготовлениях.

Ворон сообщил Кулаю, что не собирается возвращаться, и с удовольствием последует за отрядом, чему десятник искренне обрадовался. В дороге мужчины рассказывали друг другу всякие истории, подлинность которых часто была весьма сомнительна. Ворон рассеянно слушал их, витая, впрочем, в своих собственных размышлениях. Вдруг одна вещь пришла ему в голову, и он удивился, как до сих пор не подумал поинтересоваться об этом.

- Послушай, Барик, - обратился он к старосте. - У вас в деревне был такой тип, Дутто?

Барик нахмурился и утвердительно качнул головой.

- Он сейчас здесь? - спросил Ворон, указывая на колонну бредущих за ними мужчин.

- Здесь-то? - староста невесело улыбнулся. - Конечно же, его тут нет. Он сбежал, как только пронеслась весть об общем сборе. Чтобы такой, значит, гнилой человек, как Дутто добровольно пошел в войско? Нет, парень, он, небось, сейчас в каком лесу отсиживается, а может даже к разбойникам подался. Есть у нас тут одна шайка в округе, на чужое добро зарятся, такие времена, как сейчас, для них самое то, что нужно.

Ворон кивнул - понял, мол, и снова погрузился в размышления. Отряд двигался мерным тихим шагом до самого вечера, а когда, наконец, стемнело, разбил лагерь на опушке соснового леса. Затрещали костры, аппетитно запахло едой, а люди разбились по группам вокруг огня, и рассказываемые истории стали еще более нелепыми и от того интересными.