Саймон Грин - Злые чары Синей Луны

— В песнях и рассказах всегда выходит, будто мы победи князя демонов в одиночку, — продолжал Хок. — Исключительно чистотой наших сердец. Что вся страна поднялась и последовала за мной, как за своим прирожденным лидером. Что я мог бы стать королем, но героически отказался от трона ради моей легендарной любви к Джулии. Что я приручил дракона, выдернув ему колючку из лапы. Ничего такого не было. Я помню только беготню, драки и ковыляние от одного отчаянного кризиса к другому. Иногда не верилось, что проживем хотя бы еще час. Мы беспомощно барахтались в крови и кишках и видели, как вокруг умирают славные люди. Для нас Долгая ночь оказалась очень темной; темнее, чем ты можешь себе представить. Все мы едва не сломались, едва не спятили от полнейшего ужаса, с которым столкнулись! Ты не знаешь всей правды о том, что происходило в Долгой ночи, Чанс. Никто не знает! Из тех, кто побывал там в самом конце, остались только мы с Джулией. И даже спустя двенадцать лет нам порой снятся кошмары!

— Ч-ш-ш, — Фишер накрыла его ладонь своей, — ч-ш-ш.

Внезапно Хока посетила неприятная мысль, и он наградил Чанса тяжелым взглядом.

— Что сталось с Радужным мечом? Он по-прежнему в старом арсенале?

— Да, — ответил посланник. — И его очень почитают. Хотя никто точно не знает, что именно он делает. Согласно некоторым версиям, ты смог пробежать по Радуге исключительно благодаря своей врожденной добродетели.

— Как так получается, что всегда говорится о только его врожденной добродетели, а не моей? — пожаловалась Фишер.

Хок медленно покачал головой:

— Проклятье, прошло всего двенадцать лет! Как можно так быстро забыть правду?

— Будь честен, — посоветовала супруга. — Тогда творилась дьявольская неразбериха, особенно в конце. Мы знали, что происходит, только потому, что нас угораздило оказаться в самой гуще. Все прочие видели лишь свою малую часть. И как ты сказал, большинство людей, которым была известна правда, умерли. Может, что и к лучшему. С легендой, наверное, всегда легче жить.

— И потом, — кивнул Хок, — дорогой Харальд, несомненно, заставил своих менестрелей переписать историю, чтобы усилить в ней его собственную роль. Репутация короля не менее важна, чем целая армия. Людям необходимы герои. Поскольку у нас отсутствовала возможность изложить собственную точку зрения на положение дел, наши с тобой образы переделали так, чтобы они соответствовали традиционным представлениям о герое и героини. Не могу отделаться от ощущения, будто во плоти мы бы их всех ужасно разочаровали.

— Слышали бы вы, как они распространяются о Верховном маге! — Чаппи принялся яростно драть себе ребра задней лапой. — Они так славно забыли про его пьянство и распутство. И о предполагаемом романе с твоей матерью.

— Чаппи! — моментально осадил его Чанс. — Извините, ваше высочество.

— Все в порядке, — отмахнулся Хок. — Слухи всегда ходили. Я знал о них. Да и могло ли быть иначе? Но что бы ни происходило между ними, все давным-давно закончилось, и теперь уже никто ничего точно не узнает. Теперь это всего лишь очередная история — вроде сказок про Руперта и Джулию. Истина становится историей, а потом легендой, и лежащие в ее основе реальные людские судьбы скоро забываются.

— Но… вы уничтожили князя демонов, — произнес Чанс. — По крайней мере это не вызывает сомнений.

— На самом деле — нет, — возразила Фишер. — Князь демонов — Существо Переходное. Нам только удалось изгнать его из мира людей. Когда-нибудь он вернется. Некоторые разновидности зла вечны.

Впервые за время разговора Чанс выглядел ошеломленным, даже шокированным.

— Но… все эти смерти, все разрушения в Лесном королевстве… и ничего не закончилось?!

— Пока закончилось, — утешил юношу Хок. — Довольствуйся этим. С легендами всегда так — мы требуем от них счастливого, удобного окончания. Истина редко оказывается столь любезна.

— А мой отец? — спросил Чанс. — Повествования о нем правдивы? Он действительно мужественно сражался и погиб героически?

— Да, — ответил Хок. — Тут все правда. Он был великим воином и отдал свою жизнь ради защиты замка и своего короля. Самый храбрый человек, какого я когда-либо встречал.

Чанс медленно кивнул, не отрывая взгляда от бокала, стоявшего на столе перед ним, а затем решил сменить тему.

— Итак, как же вы двое очутились здесь, в Хейвене? И почему оба прикидываетесь простолюдинами, когда вы — королевской крови? Даже здесь, на задворках мира, подобные родственные связи наверняка принесли бы вам социальные и экономические преимущества.