Саймон Грин - Злые чары Синей Луны

— Да, — изрек он, наконец, — такое не каждый день увидишь.

Позади раздался грохот. Капитан обернулся и увидел кучу безжизненных тел в униформе охраны де Виттов, неподвижно валявшихся на полу. Ближайший находился на расстоянии вытянутой руки. Звуки битвы в порту тоже смолкли. Хок посмотрел на Фишер. Она стояла над мертвым телом Гонта, и с ее клинка канала кровь. Женщина, не мигая, встретила взгляд мужа.

— Я должна была это сделать, пока он оставался уязвим. Сам бы он ни за что не остановил зомби. Они были его последним шансом обрести власть. Последним шансом стать хоть кем-то.

— Изабель…

— Он бы позволил нам обоим умереть!

— Да, — согласился Хок. — Думаю, позволил бы.

Он вздохнул и пошел подбирать топор. Взвесил оружие на руке и отложил в сторону. Без всякого выражения на лице посмотрел на мертвого чародея.

— Его… ввели в заблуждение. Он хотел как лучше. Он был моим другом.

— Потому-то я и убила его, — отозвалась Фишер. — Чтобы это не пришлось делать тебе.

А затем все потихоньку улеглось. Докеры подобрали своих раненых и разбрелись по домам. Стражи вызвали врачевателей, чтобы те позаботились о пострадавших, и приступили к медленному процессу очистки территории порта от мусора. Зомби успокоились, как только пропало влияние Гонта, и вернулись к работе. Демонстрация портовых рабочих пока закончилась, но все прекрасно понимали: следует ждать новой битвы, и следующей, и еще, и еще… Пока одна из сторон не сдастся или не переведутся люди, способные вести боевые действия. И среди тех, и среди других нашлись, правда, несколько твердолобых фанатиков, желавших непременно продолжить здесь и сейчас, но более спокойные товарищи растащили их в разные стороны. Для одного дня смертей хватало.

Хок и Фишер медленно брели вдоль гавани, обходя темные лужи подсыхающей крови. Тела погибших в стычке уже успели убрать, поскольку обе стороны опасались, как бы де Витты не использовали трупы в качестве сырья для создания новой рабочей силы. Стражи стояли небольшими группками, попивая пиво и покуривая. Иные с довольным видом улыбались — ведь сегодня им довелось остаться живыми.

В памяти Хока мгновенно всплыло, как некоторые из них проявили непростительную жестокость, преследуя бегущих докеров, и рука его сама потянулась к топору. Фишер крепко взяла мужа за локоть и не выпускала, пока не провела мимо стражей.

— Когда-то Гонт был хорошим человеком, — вымолвил Хок. — Он и впрямь очистил Крюк Дьявола на некоторое время. Но это… вот что делает с честными людьми Хейвен.

— Ты всегда был слишком сентиментален, — возразила Фишер. — Гонта снедала жажда могущества, и он продал душу задолго до того, как мы с ним встретились. Дорога в ад всегда вымощена благими намерениями.

Некоторое время они шли молча, оставив позади порт. Мрачные серые кварталы Крюка Дьявола казались странно притихшими, будто придавленными вестями о происшедшем в доках. Редкие прохожие бросали тяжелые взгляды на униформу супругов.

— Итак, — подвела итог Фишер, — мы снова спасли город. Внемли: благодарное население рукоплещет нам.

— Мы спасли Хейвен для де Виттов и таких, как они, — отозвался ее муж. — Докеры не заслужили того, что сегодня здесь произошло.

— Это политика, — пожала плечами Фишер. — Никогда не разбиралась в политике.

— Тебе достаточно понимать одно: ситуация в доках осталась нерешенной. То, что случилось сегодня, произойдет снова. Погибнут новые стражи. Погибнут новые докеры. Только в следующий раз… Не уверен, на какой стороне окажусь я. — Хок смотрел прямо перед собой, даже не взглянув на супругу. — Я не для того появился в этом городе. И определенно не для того в нем остался.

— Мы остались, потому что верили в свою необходимость. Полагали, будто что-то значим.

— И у тебя до сих пор не пропало желание жить и работать в Хейвене? А как бы ты отнеслась, если бы я предложил уехать?

— Я всюду последую за тобой, любовь моя, — осторожно ответила Фишер. — Ты это знаешь. Но как мы можем сбежать, когда еще столько не сделано? Повернуться спиной к злу, которое свободно разгуливает по городу? Когда я в последний раз наводила справки насчет здешней коррупции, мы по-прежнему оставались единственными честными полицейскими в Хейвене.

— Тем не менее, меня сильно беспокоит отсутствие цели и направления в моей жизни. Мне уже тридцать пять. Не стар. Определенно не стар. Но уже и не молод. Когда я был младше, я всегда думал, что к нынешнему возрасту непременно разберусь со своей жизнью. Приму все главные решения — и все такое. Я не могу отделаться от ощущения, что просто… плыву по течению. Что я утратил свой путь.