Василий Горь - Хейсар

Осмотрела. Запястье и плечо. Догадалась, что они недавно кровили. И устроила мне такой разнос, что я почувствовал себя несмышленым ребенком. Впрочем, приступ «материнской заботы» закончился довольно быстро — смазав раны лечебной мазью и наложив повязки, она села, сложила руки на коленях, огляделась по сторонам, наткнулась взглядом на ночную рубашку Мэй, лежащую на сундуке с моими вещами, и помрачнела:

— Мне надо с тобой побеседовать…

Я шевельнул левой рукой: мол, вот он я — говорите!

Она, давно привыкшая к тому, что говорю я в основном с Мэй, восприняла такой ответ вполне нормально:

— Слышал про Аютэ?

Я молча кивнул.

— А для чего ее похитили, знаешь?

— Хейсары похищают женщин только для того, чтобы на них жениться…

— Это — не тот случай! — перебила меня леди Этерия. — Неужели ты думаешь, что главе Ордена Вседержителя есть дело до счастья какого‑то там горца?!

— Ну… наверное, нет!

— Негзару пообещали то, чего он хотел больше жизни, не просто так, а в расчете на то, что он притащит им человека, которому Неддар доверяет как самому себе!

— А при чем тут его величество? — удивился я.

— Неддар относился к Аютэ как к сестре… — угрюмо вздохнула баронесса. — И, приезжая в Шаргайл, ел то, что она готовила…

— Ничего не понял… — признался я. — Ее же похитили!

Леди Этерия устало потерла ладонями лицо:

— Прости, я не выспалась и… очень беспокоюсь за вас с Мэй… Давай я объясню с самого начала?

Естественно, я не возражал. Тем более что без веских причин беспокоиться обо мне с Мэй она бы не стала. Поэтому кивнул и превратился в слух.

Оказалось, что Негзар был щепкой, влекомой волей ветра [235] Щепка, влекомая волей ветра — аналог нашего слова «пешка». : тот, кто придумал это похищение, не собирался выполнять данное ему слово. Хейсара ждала смерть, а Аютэ — «беседа» с каким‑то там братом — надзирателем, который, по словам леди Этерии, был способен внушить кому угодно что угодно.

В то, что такое внушение возможно, я поверил сразу: во — первых, баронесса Кейвази пересказывала мне то, что услышала от уже вернувшегося в сарти короля Неддара, который ЛИЧНО выбивал признания из Юлая Подсвечника. А во — вторых, я еще не забыл, как во время обучения пользованию Благословением Двуликого Арл погружал меня в состояние полусна и превращал в послушную его словам куклу. Поэтому, когда леди Этерия прервала рассказ, чтобы уточнить, что ее слова о возможностях надзирателей не вымысел, а реальность, я пожал левым плечом и сказал, что верю.

Баронесса недоверчиво выгнула бровь:

— Хм… А я вот до сих пор сомневаюсь…

Потом махнула рукой и криво усмехнулась:

— В общем, после «беседы» с этим самым надзирателем Аютэ должна была «бежать» и благополучно добраться до родного сарти. И либо отправиться в Аверон, чтобы отойти от похищения на королевских балах и охотах, либо дожидаться, пока Неддар приедет в Шаргайл…

Что она могла сделать дальше, можно было не рассказывать — человек, которому безоговорочно доверяют, мог подсыпать яд в еду и питье, поцарапать отравленной иглой или придумать еще десяток — полтора способов убийства. Так, в общем‑то, и оказалось:

— …чтобы при первой возможности подсыпать ему в еду Черный Лед…

— Если бы у них все получилось, — хмуро буркнул я, — Вейнар остался бы без короля и…

— Что было бы, если бы план орденцев сработал, мы рассматривать не будем… — перебила меня леди Этерия. — Проблем хватает и без этого: Неддар вбил себе в голову, что раз Аютэ похитили для того, чтобы его отравить, значит, в ее гибели виноват именно он!

— Мне кажется, что винить надо не себя, а тех, кто похитил Аютэ… — буркнул я.

— Я сказала ему то же самое!!! — с жаром воскликнула баронесса. Потом сгорбила плечи, опустила взгляд, зачем‑то разгладила невидимую глазу складку на своих ансах и чуть слышно добавила: — А он ответил, что потерял слишком много близких, чтобы позволить уйти еще кому‑нибудь…

…Остановившись перед своим рейро, Неддар поправил перевязь с мечом, потом пригладил мокрые волосы, ослабил узел шнуровки на араллухе и вдруг понял, что тянет время, потому что не хочет входить в комнату, в которой буквально все напоминало об Аютэ.

Собрался с духом, сглотнул подступивший к горлу комок, взялся за ручку двери, решительно рванул ее на себя и, наткнувшись взглядом на медвежью шкуру, лежащую на полу, провалился в прошлое: