Илья Цибиков: Бегущие по ветрам

Внезапно, юный северянин опять заволновался, закусил нижнюю губу.

— Что? — поинтересовался старик.

— Маме и особенно отцу точно не понравится, если они обнаружат меня здесь!

Турифей на несколько секунд призадумался. Потом поднял указательный палец, оповещая этим то, что в голову к нему пришла стоящая идея.

— Я, кажется, придумал! — Брови старика взмыли вверх. — Что если я пошлю твоим маме и папе прекрасные сны, и они уж точно не захотят просыпаться и проверять все ли с тобой в порядке? Как ты, не против?

Мальчик так и просветлел:

— Волшебство! Светлое волшебство! Конечно, я не против, от этого ведь им будет только лучше! А сам я вас ни капельки не боюсь! Это здорово… я согласен!

— Отлично, — кивнул маг довольно. — Только скажи мне, что больше всего нравится твоему отцу, и что больше всего на свете любит твоя мама?

— Ого! — взвизгнул Творюн. — Вы предлагаете мне принять участие в вашем заклинании?

— Ну да, — хмыкнул старец, — вроде того.

Творюн на несколько мгновений призадумался, потом неторопливо заговорил:

— Отцу пошли, как он охотится летом на большого кабана. А маме — как она гуляет с нами в лесу. Со мной, Орфи и Кархом. Хорошо?

— Великолепно. — Турифей потер ладони. — Я думаю, они ни за что не захотят просыпаться, это уж точно! А мы тут с тобой поговорим, ты расскажешь мне о Стране Судеб, а я…

— А вы расскажете о волшебстве!

— А как вы обнаружили Страну Судеб? — спросил Творюн медленно. — Я ведь как только узнал, что вы проведете эту ночь на чердаке, нарочно замаскировал ее с помощью нескольких покрывал.

— Хороший вопрос, — хихикнул старик, моргнув левым глазом. — Ты этим скрыто намекаешь, что я стал лазить там, где мне не положено?

Творюн вздрогнул. Нет, он честно так не думал, он просто спросил, спросил, то что в голову пришло. Нужно ведь было как-то начать этот интересный разговор.

— Нет, нет! Я ни о чем таком и не думал. Просто интересно. Простите меня, так получилось. Я также хочу перед вами извиниться за тот случай в столовой, когда я вам ни с того ни с сего нагрубил. Понимаете, у меня как-то само собой вылетело, я и сейчас никак не пойму, что тогда со мной произошло.

— А-а, да брось ты, — отмахнулся Турифей и снова улыбнулся. — Не имеет значения. Когда я был таким же маленьким, как ты, то тоже иногда не следил за своим языком…

— Ой, — оборвал Творюн. — Турифей, а сколько вам лет, если это не ваша тайна?

Волшебник громко рассмеялся. Промолчал.

— Над чем вы смеетесь? — не понял мальчик. — Разве это очень смешной вопрос? Вот моя бабушка, она живет далеко отсюда, это место находится в Блестящей Долине, на Горбатой Реке, как ее еще называют — Дым, так вот она всегда хмурится, когда я спрашиваю, сколько ей лет. А когда ответит, после этого всегда грустит. А вы смеетесь, это ведь странно?

— И часто ты ее об этом спрашиваешь?

— Не знаю. Но… Мне это почему-то нравится, когда кто-то долго живет. Сразу в голове рисуются картины того, что с ним когда-либо случалось. Не правда ли, интересно. А у вас такого не бывает?

Старик глубоко вздохнул.

— Может быть и бывает. Но это все твои выдумки. — Старик остановился, нахмурился, задумавшись над чем-то. — Ладно, — продолжил он, — главное из того, что ты должен сейчас усвоить, в том, чтобы никогда больше не задавать бабушке этот вопрос, ежели видишь, что ей не особо приятно на него отвечать. Это мой первый урок тебе: никогда не говори друзьям или кому бы то ни было о их недостатках или о том, отчего у них может испортиться настроение! Понял меня?

Мальчик нахмурился: «Волшебник воспитывает, зачем ему это? Очень необычный Волшебник. Хотя на самом деле я ведь почти ничего не знаю о Волшебниках!» После этого на несколько мгновений воцарилось молчание. Затем мальчик вдруг вспомнил, что старик так и не ответил на поставленный вопрос. Он повторил его:

— Так сколько же вам лет, господин Турифей? Вас-то можно спрашивать, вы-то не обижаетесь, не хмуритесь, наоборот, смеетесь.

На этот раз старик смеяться не стал.

— Очень много, мальчик. Но… на самом деле я никогда и никому об этом не говорю. Никогда и никому!

— А, ну ладно. Значит, не говорите. Но все же мне сказали.

— Что?

— Ну сказали же, что много!

— А так разве это незаметно, когда смотришь со стороны?

Теперь пришла очередь Творюна улыбаться:

— Нет. Вы сказали очень много!

Старик покачал головой.

— Ты хитрый. Да, мне очень много лет. Во-о-от столько. — Старик раскинул руки в стороны. — И еще вот столечко. — Он показал небольшое пространство между большим и указательным пальцем. — Теперь доволен?