Илья Цибиков: Бегущие по ветрам

— К-хх, к-хх. Простите меня, ежели я беспокою вас, добрые люди, но не могли бы вы открыть дверь и впустить меня? Я странник, которому захотелось всего лишь погреться у домашнего очага.

Голос этот был обыкновенным, похожим на старческий, но это точно не был голос варвара — у тех голоса хриплые и грубые.

— Кто ты и почему находишься здесь? Как ты тут оказался?

Странный человек за дверью издал несколько несуразных звуков, судя по всему, это было ворчание, потом проговорил:

— Я такой же северянин, как и ты! Только мой дед, отец моей матери, был из зарян. Я не думаю, что ты имеешь что-то против зарян? Неужели не пустишь своего земляка погреться у очага?! Я всего лишь старик, который много путешествует и просит ночлег только на одну ночь. Как говорится, ежели пошлет бог гостя, то будет и хозяин сыт!

— А по какой такой причине я обязан пускать незнакомца в свой дом? Пусть даже и северянина? — продолжал Вемлян подозрительно. — Варвары — тоже северяне, хм… Все мы пришли с Великого Севера.

— Неужто я похож на варвара? Был бы я им, то давно проломил бы эту дверь! И разве может у варвара дед быть из зарян?

— А как ты докажешь, что твой дед из зарян? — Вемлян внезапно удивился собственной подозрительности. — Ни я, ни моя жена, ни дети, я думаю, не пожелают открыть дверь тому, кто даже не хочет сказать свое имя?

— Имя я скажу, когда в избу дадите зайти, так принято, сами знаете. А что касается того, почему ты меня должен пустить, так это хотя бы потому, что еще чуть-чуть и вам придется отдирать меня от земли, так как ноги мои совсем уж примерзли!

Отец семейства отодвинул сначала один, потом и второй засовы. Послышались скрежещущие звуки, потом удар, металл встал в исходное положение. Хорошо смазанная дверь плавно и почти бесшумно отворилась.

Человек из-за двери сразу шагнул через порог и оказался на всеобщем обозрении. Это был старец, о чем откровенно говорила длинная седая борода, конец которой виден не был, так как пропадал в выемке между восьмой и девятой пуговицей широкого мехового плаща. Кожа на лице старика сморщилась, глаза казались маленькими блестящими бусинками, зато нос выделялся отчетливо, он был длинным, кривым и красным. На голову был нахлобучен невысокий перегнутый посередине колпак серовато-синего цвета с непонятными желтыми символами и фигурками. Из-под колпака свисали редкие витки совершенно побелевших волос.

Пока все осматривали таинственного гостя, он тоже времени даром не терял, не прекращая крутил головой во все стороны и почему-то подозрительно кивал, каждый раз переводя взгляд с одного предмета на другой.

— Мое почтение, — наконец поприветствовал он, сняв головной убор и низко поклонившись.

К этому времени у Вемляна уже окончательно отлегло от сердца, и он спокойно пожал протянутую ему ладонь. Кожа старика была мягкой, как будто бы детской, это несколько смутило Вемляна. И все же он смотрел на гостя и думал: «Вроде бы обычный старец… Нет, он, конечно, далеко не такой, как многие старцы, но в смысле опасности — он обычный, не страшный и не злой!»

— Мое имя Вемлян. Рад видеть тебя в своем доме, старец.

Вемлян представился первым, несмотря на то, что перед ним был гость, но это же был старый человек, может быть мудрец, а значит, нужно выказывать должное уважение. Тем более, отец семейства итак причинил старику неудобства, не сразу впустив в дом, теперь необходимо воздать должное.

— А я — Турифей, — улыбнулся старец. — Очень рад!

— Вы с дороги, наверное, жутко устали, кроме того, замерзли, поэтому прошу к нашему столу.

Отец семейства был краток, решив сначала накормить и обогреть путника, а потом уж, по возможности, спросить кое о чем.

Следующим, чем отметился таинственный гость, оказался его аппетит и умение глотать пищу быстро, казалось, почти не пережевывая. Закончив трапезу, Турифей с серьезным видом произнес:

— Благодарю вас, добрые хозяева. Еда просто восхитительна! Огромное спасибо, у меня во рту не было ни крошки еще с позапрошлой недели. Весь в трудах, заботах!

Трудно представить, какого было удивление семьи Вемляна, всех, включая даже маленького Карха. Риола, мать троих детей, непроизвольно икнула, а отец-северянин сразу же перестал ворочать кочергой в камине, выпрямился и замер.

Повисла нехорошая тишина, нарушить которую осмелился только средний сын, которому недавно исполнилось ровно десять лет. Он с неподдельным интересом спросил:

— А как вы можете не есть столько времени? Вы же итак старый, а все еще мучаете свое тело!.. Вы что Волшебник?