Мэгги Стивотер - Похитители грёз

Нет времени. Не в этот раз. Ему нужно перестать ждать и начать действовать. Он был не лучше Гэнси, надеющегося на что-то, пробудив энергетическую линию. Он должен двигаться.

— Я собираюсь отправиться на Фокс Вей за советом, — ответил Адам.

Гэнси открыл рот. Он мог высказать сотню вещей, и девяносто-девять из них разозлили бы Адама. Похоже, Гэнси понял, потому что он помолчал, прежде чем добавить:

— Тогда я проверю, как там Ронан.

Адам опустился на изношенное сидение своего нового старого автомобиля. Из вентиляционных отверстий послышались шепотки. «Отлично, я еду, еду».

Гэнси все еще смотрел на Адама, но что он хотел ему сказать? Ему потребовались все силы, чтобы помнить, кем он был.

— Просто поморгай фарами, — наконец, сказал Гэнси, — если что-то пойдет не так.

Когда Мора открыла дверь на Фокс Вей 300, то обнаружила за ней задумчиво стоявшего Серого Человека. Он принес ей две вещи: венок из маргариток, который торжественно водрузил ей на голову, и розовый нож с выкидным лезвием, который протянул ей. Чтобы найти обе вещицы, потребовалось приложить кое-какие усилия. В первую очередь, потому что Серый Человек забыл, как лучше переплетать маргаритки, а во вторую, потому что подобный нож был незаконен в Вирджинии, даже розовый.

— Я кое-что искал, — сказал Серый Человек.

— Знаю.

— Я думал, это коробка.

— Знаю.

— Но это не коробка, правда?

Мора покачала головой. Она отступила внутрь, позволяя ему войти.

— Попить?

Серый Человек не сразу вошел.

— Это человек?

Она выдержала его взгляд.

— Попить? — повторила она.

Вздохнув, он последовал за ней. Она провела его по главному коридору в кухню, где (с грехом пополам) сделала ему напиток и затем повела его во двор. Кайла с Персефоной уже расположились в своих стульях, устроившись там, где заросшая лужайка уступала место свежим лужам и старым кирпичам. В тягучем золотом, полуденном солнечном свете, который появлялся обычно после бури, смотрелись они эфирными и довольными. Волосы Персефоны казались белым облаком. Кайла была в трех различных оттенках пурпурного.

— Мистер Грей, — сказала Кайла, напористо и язвительно. Она убила комара на лодыжке, а затем уставилась на бокал в руке Мойры. — Могу сказать, что этот напиток — отстой.

Мора грустно взглянула на свой бокал.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты его делала.

Поправляя венок на своей голове, Мора похлопала рукой по оставшемуся стулу и села на кирпичи рядом с ним. Серый Человек опустился в него.

— О Боже, — вздохнула Персефона, заметив бесхребетность Серого Человека. — Значит, вы все поняли, не так ли?

Вместо ответа, он залпом осушил бокал. Показания датчиков привели его к поляне с сотней белых Митсубиши Эволюшнс и двум пьяным парнями, предваряющим в жизнь свои сны. Он несколько часов наблюдал за ними. Каждую минуту, каждую невозможную грёзу, каждый подслушанный отрывок разговора чеканили правду.

— Что теперь? — поинтересовалась Мора.

Серый Человек ответил:

— Я наемник, а не похититель.

Мора нахмурилась.

— Но думаешь, что твой наниматель может быть таковым.

Серый Человек не знал наверняка, такой Гринмантл или нет. Он знал, что Гринмантл не любил проигрывать, и знал, что последние лет пять он был одержим Грейвореном. Также он понимал, что, возможно, сам забил до смерти последнего Грейворена монтировкой. Несмотря на то, что Серый Человек убил немало людей, он никогда не уничтожал артефакты, за которыми был отправлен.

Все это было куда сложнее, чем он представлял.

— Это определенно те два пацана, ведь так. — Однако это не было вопросом. Серый Человек попытался представить, как он доставляет Гринмантлу одного из них. Он не привык перевозить живых существ, каким бы ни было расстояние. Это показалось ему странно неприятным, отличие животного от прямого убийства.

— Два? — эхом отозвалась Кайла. Они с Персефоной переглянулись.

— Что ж, — сказала Персефона своим тоненьким голоском. Она использовала коктейльный зонтик, чтобы выудить комара из своего напитка. — В этом больше смысла.

— Это не предмет, — вмешалась Мора. — Вот, что важно. Это не больше предмет, чем… конъюнктивит.

Персефона, потирая глаз, пробормотала:

— Мора, это неприятная метафора.

— Ты ничего не сможешь забрать с собой, — уточнила она и многозначительно добавила: — И мы знаем, по крайней мере, одного парня. Мы очень разозлимся, если ты заберешь его. Я очень разозлюсь на тебя.