Робин Маккинли - Корона Героев

— Когда вы отправитесь… можно ли мне с вами? — Голос ее прозвучал чуть громче комариного писка.

Вот бы поблизости оказалась стена или дверь, к которым можно прислониться, а не стоять посреди огромной пустоты обеденного зала на ногах, подламывающихся, точно у новорожденного жеребенка.

Тишина внезапно сгустилась, и лица стоявших перед ней мужчин сделались жесткими — или только у Арлбета и тех, кто был рядом, потому что Аэрин упорно не смотрела на Тора. Она боялась, что не вынесет, если единственный верный друг тоже отвергнет ее. И никогда не пыталась выяснять границы Торова упрямства. Тишину нарушил визгливый смех Перлита.

— Ну и чего вы ждали, предоставив ей заниматься чем вздумается в последние годы? Это замечательно, что она нашла себе занятие и не путается под ногами, вот только не обойдется ли это слишком дорого? На что вы рассчитывали, если наш достойный первый сола дает ей уроки фехтования и она носится по всей округе на трехногой кляче, словно крестьянский мальчишка с Гор, а эта старая хабалка, которая за ней ходит, слова ей поперек не скажет? Неужто вы думали, что она не напомнит о себе? Ей порка требовалась, а не поощрение много лет назад… да и сейчас не мешало бы выпороть, думается мне. Может, еще не слишком поздно.

— Довольно. — Голос Тора прозвучал точно рык.

Ноги дрожали так сильно, что приходилось переминаться на месте, чтобы колени не подломились. Она чувствовала, как кровь приливает к лицу при словах Перлита, но не позволила им прогнать ее без ответа.

— Отец?

— Отец! — передразнил Перлит. — Истинно королевская дочь могла бы и пригодиться при встрече с тем, что послал нам Север. Королевская дочь, в чьих жилах течет истинно королевская кровь…

Арлбет, совсем не по-королевски выбросив руку, перехватил Тора, прежде чем кто-либо успел сообразить, чем могло закончиться внезапное движение первого солы в сторону Перлита.

— Перлит, твои слова недостойны второго солы.

— Он извинится, — произнес Тор сдавленным голосом, — или я преподам ему урок фехтования, который ему совсем не понравится.

— Тор, не вздумай… — начала она в ярости, но королевский голос прервал ее:

— Перлит, требование первого солы справедливо.

Последовала долгая пауза, и пока длилось молчание, она ненавидела всех одинаково. Тора — за то, что повел себя словно мальчишка-деревенщина, у которого обидели любимого цыпленка. Отца — за непоколебимую царственность. Перлита — за то, что он Перлит. Все обернулось даже хуже, чем она предвидела. Она была бы рада исчезнуть, но было слишком поздно.

Наконец Перлит произнес:

— Я приношу извинения, Аэрин-сол… За то, что сказал правду, — ядовито добавил он и, развернувшись на каблуках, широким шагом пересек зал. В дверях он обернулся, чтобы крикнуть: — Ступай убей дракона, леди! Леди Аэрин Драконобойца!

Тишина снова опустилась на них, и Аэрин больше не смела даже глаз поднять на отцовское лицо.

— Аэрин, — начал Арлбет.

Нежность в его голосе сказала ей все, что она хотела знать. Она развернулась и двинулась к другому концу зала, противоположному выбранной Перлитом двери. Так получится дольше, потому что Перлит выбрал более короткий путь, и она еще больше ненавидела его за это. Она сознавала, что все на нее смотрят, и что ноги у нее по-прежнему дрожат, и что ступает она вовсе не по прямой. Отец не позвал ее обратно. И Тор тоже. Когда она наконец добралась до двери, слова Перлита все еще звенели у нее в ушах: «Королевская дочь, в чьих жилах течет истинно королевская кровь… Леди Аэрин Драконобойца». Слова, словно охотничьи псы, преследовали ее и кусали за пятки.

Голова раскалывалась. Сцена до сих пор так живо стояла перед глазами, что Аэрин не слышала, как приоткрылась дверь в спальню. Она резко обернулась, но это оказалась всего лишь Тека с подносом в руках. Тека взглянула на ее мрачную физиономию и отвела взгляд. «Наверное, ее выбрали прислуживать мне за умение прятать глаза», — уныло подумала Аэрин. Но тут она заметила поднос, запах поднимавшегося от него пара и озабоченную морщинку у няни между бровей. Ее собственное лицо смягчилось.

— Нельзя ведь совсем не есть, — сказала Тека.

— Да я как-то о еде и думать забыла, — отозвалась Аэрин, только теперь сообразив, что это так.

— А нечего кукситься, — продолжала Тека, — и забывать про еду. — Она метнула острый взгляд на свою юную госпожу, и озабоченная складка сделалась глубже.

— Кукситься? — натянуто повторила Аэрин.