Вера Камша - Дневники мэтра Шабли

Я молчал, предоставив фехтовальщику смеяться в одиночестве. Очень надеюсь, что скоро этим господам будет не до смеха. Маршал Алва может до осени биться лбом в Ворота Ферры, это ему не поможет. К счастью все в этой жизни имеет свой конец, и наша карета остановилась у площади Святого Фабиана, посредине которой торчит некая архитектурная причуда, именуемая колонной Святого Фабиана. Разодетые гвардейцы проверили наши пропуска и кивнули нам на переполненную правую галерею. Разумеется, ведь Центральную занимали Лучшие Люди.

Фехтовальщик принялся работать локтями и лишь благодаря этому обстоятельству нам удалось занять места, с которых было видно и шеренгу унаров и королевскую галерею. Впрочем, мое зрение не позволяло мне рассмотреть лица, хотя было бы любопытно взглянуть на всесильного кардинала и молодую королеву. Унары стояли ближе, но я их различал с трудом, зато не мог не видеть оседлавшего белую лошадь капитана Арамону, похожего на памятник самому себе.

Трубили трубы, били барабаны, гвардейцы совершали заученные и бессмысленные, как все это действо, движения. Мимо галереи медленно и важно прошел высокий рыжий генерал с надменным лицом, я догадался, что это церемониймейстер Манрик. Он махнул платком, музыканты вновь подняли шум, затем вперед вышли два человека со свитками. Еще одна хорошая мина при плохой игре, ведь все давным-давно было решено. Герольд прочитал список унаров, начав с того, кого было велено считать лучшим. Лично я не поставил бы будущего графа Дорака и восьмым, но внучатый племянник всесильного Сильвестра был назван первым, вторым шел Эрвин Ноймар, третьим – Мануэль Веранилья, дальше я не слушал. Если где-то и искать справедливость, то не в Лаик и не Талиге…

Восстание подавлено, Эгмонт Окделл и маркиз Эр-При мертвы, а их убийца стал Первым маршалом Талига. Занимавший этот пост брат герцога Ноймаринен очень кстати заболел, и черно-белая перевязь досталась потомственному мерзавцу.

Новости я узнал от супруга Жанны, у которой я согласился провести лето. Перчаточник взахлеб рассказывал о том, как Рокэ Алва повел свою армию через болота и вышел в тыл войскам Окделла. Несчастных частью перебили, частью загнали в болота и заживо утопили, а Эгмонта Окделла Алва убил на дуэли. Еще одна подлость – заставить человека выбирать между долгой мучительной смертью и быстрой и безболезненной, а потом прослыть непобедимым бойцом и великодушным дворянином. Не сомневаюсь, что Эгмонт сам бросился на шпагу своего противника, но охочие до сплетен двуногие объявили самоубийство чужой победой.

Сейчас победитель занят тем, что грабит дома побежденных, с учетом вошедшего в поговорку кэналлийского любвеобилия, в Надоре родится немало черномазых младенцев. Впрочем, бергеры тоже отличились. Когда я услышал, что среди тех, кем гордится корона, значится барон Хелльвальдер, я понял, что отмщен. Стать женой палача, что может быть отвратительней, а Хелльвальдер – палач, поднявший руку не только на свободу, но и на соседей, ведь Бергмарк граничит с Надором. Он знал этих людей, ездил через их земли, покупал у них хлеб, а теперь жжет поля и вешает тех, кто не желает жить по окрику из Кабитэлы. Нет, четырежды раз правы те, кто советует держаться подальше от титулованных ублюдков с большими мечами, тех, кто «чужой гордится кровью, пролитою его рукой…» Я хотел написать, что заблуждался, пророча победу Эгмонту и его товарищам, но это не я ошибся, это умерла справедливость.