Шеннон Хейл - Дворец из камня

Стеффан был в синяках, но серьезно не пострадал. Бритта сидела рядом с ним, и они тихо беседовали, сблизив головы. Остальные девушки и слуги расположились на диванах и полу. Мири, не зная покоя, могла только расхаживать.

Петер вытаптывал свою тропу вдоль трещин.

— Думаешь, убийца все еще бродит там? — прошептала Мири Петеру.

Он взглянул на дверь и кивнул.

Мири поежилась. Ожидание — неприятная обязанность. Чем бы заняться? Король и королева сидели рядом, прямые, как корабельные мачты. Мири присела на корточки перед ними.

— Ваше величество, — сказала она, обращаясь к королеве, — вы знали, что чувствуют мятежники. Ваш совет помог мне понять, как с ними разговаривать.

Королева покачала головой:

— Это была просто догадка.

— Может и так показаться, — сказала Мири, — но я думаю, что это была больше чем догадка.

— Какая дерзость, — вмешался Гаммонт. — Отойди назад, девушка.

— Прошу вас, ваше величество, поговорите со мной минутку. У меня есть основания полагать, что королевские особы способны чувствовать больше, чем остальные люди.

Стеффан и Бритта подошли ближе.

— Ты имеешь в виду язык горы? — спросила Бритта.

— Почти. Язык горы связан с линдером. Мне кажется, только тем, кто живет в окружении необработанного камня, дано такое общение.

— О каком языке горы вы говорите? — заинтересовался король.

— Это то… что способны делать эскелиты благодаря линдеру, — ответила Мири. — Но мне кажется, ваши способности немного отличаются. Вы читали дневник вашего отца, хранящийся в библиотеке? Король пишет о какой-то тайне, называя ее «мудростью линдера». Я полагаю, она лежит в основе традиции, по которой в королевском крыле позволено жить только членам правящего семейства, а это единственное в мире здание, целиком построенное из линдера. В течение многих лет камень оказывает на человека какое-то воздействие. И короли в прошлом хотели сохранить это преимущество только для своих семей. Вам что-нибудь про это известно?

— Ваше величество… — вмешался Гаммонт.

Король поднял руку, призывая его к молчанию, и посмотрел на Мири в знак того, что она может продолжать.

— Я хочу сейчас попробовать сказать кое-что на языке горы, — предупредила Мири.

Она вспомнила тот день, когда все ученицы взбунтовались против строгой наставницы и покинули академию.

Уловив ее мысли, многие эскелитки встали со своих мест.

— Что это, Мири? — спросила Эса из дальнего конца комнаты.

— Ничего, не обращай внимания, — ответила Мири и снова повернулась к королю: — Если бы вы владели языком горы, то мои мысли пробудили бы в вас похожие воспоминания или хотя бы заставили встать. Но вам этот язык непонятен. Живя на горе, мы вдыхаем пыль линдера и пьем из ручья белую от его пыли воду. Линдер течет в нашей крови, окутывает наши кости, а вы просто окружены им.

Для королевских особ линдер существовал снаружи , а не внутри . Должно быть, он просто усиливал мысли окружающих. Нет, не совсем мысли. Мири предположила, что их «мудрость линдера» менее сложна, чем мысленное общение: в ней больше чувств и меньше мыслей.

Теперь она попыталась передать свои чувства, надеясь, что король их поймет. Она выбрала случай, когда наставница академии принцесс наказала Мири за неповиновение, заперев ее в темную кладовку. Мири заново пережила ужас, страх и неуверенность, охватившие ее, когда она очутилась в тесной комнатушке с крысой. Она живо представила ту картину, чтобы эмоции зазвучали в душе так же громко, как мушкетный выстрел.

— Что вы чувствуете? — спросила Мири, ежась от воспоминаний. — Уловили мои эмоции?

— Нет… — ответил король.

Его неуверенность заставила ее усомниться. В свое время ему тоже приходилось сидеть одному в темной кладовке под замком и дрожать от страха.

— Я вспоминала случай, когда меня заперли в кладовку, — сказала она. — И подумала… не вспомнили ли вы под воздействием моих эмоций ваш собственный опыт. Столкновения с братом.

У короля мелко затряслась борода.

— То обстоятельство, что мы оказались в этой комнате вместе, вовсе не означает, что тебе позволено говорить подобным образом со своим повелителем.

— Но возможно, у меня никогда не будет другого шанса. Вы понимаете бунтарей лучше, чем они думают, и не только благодаря вашей «мудрости линдера». Разве справедливо, что вашему брату было позволено делать все, что ему вздумается, благодаря праву перворожденного? Разве справедливо, что из-за его эгоизма и жестокости вы с матерью покинули дворец?