Денис Чекалов - Сумеречный судья

В такие дни Уолдо боялся — ему казалось, что кому-нибудь из них удастся это сделать, удастся забрать маленькие вещицы, такие приятные на ощупь, забрать их себе — и тогда он, Уолдо, умрет.

Он забирался на кровать, закрываясь с подбородком порванным одеялом, и смотрел на свою шкатулку.

Но никому не удалось ее открыть, и Уолдо Каннинг снова успокаивался.

Да, они все умерли — даже те, кто оставались в живых. Умерли давным-давно, когда оставили ему свою жизнь, в надежде, что когда-нибудь смогут за ней вернуться.

Но никто не возвращался.

Кружка остыла, пока он пил кипяток, и остаток воды был тепловатым и противным. Уолдо Каннинг хотел вновь разогреть ее, но потом передумал.

Ему вообще уже ничего не хотелось — вот уже много, много лет.

Он лег на кровать, накрывшись рваным одеялом, и лежал так с открытыми глазами.

Франсуаз подняла голову из воды, и ее роскошные каштановые волосы взметнулись, поднимая облако мелких блестящих брызг.

Девушка улыбнулась.

Затем она начала выходить из воды — высокая и притягательная, и узкий ярко-красный купальник плотно обтягивал роскошное сильное тело.

— А ты неплохо здесь устроился, Майкл, — сказал Родерик Калленти, кладя в рот кусочек сухарика.

Я улыбнулся.

Франсуаз подходила к нам, вытирая волосы большим махровым полотенцем. Яркое солнце заливало площадку перед бассейном, веселые световые блики играли в прозрачной воде.

Демонесса села напротив меня, заложив ногу за ногу, и с наслаждением откинулась на спинку, расправляя тело и поднимая высокую грудь.

— Что-нибудь угодно, мадемуазель? — спросил слуга-элементаль, склоняясь над ней.

— Нет, Герцог, можете идти. Спасибо…

Птицы радостно щебетали в вершинах деревьев, на дальней дорожке, садовник рыхлил землю под огромными ярко-оранжевыми цветами.

— Прекрасное утро, Майкл, — промурлыкала Франсуаз, потягиваясь. — О чем вы говорили?

Родерик Калленти поймал себя на том, что краешком глаз рассматривает ее полуобнаженное прекрасное тело, и застыдился.

— Только не говори, что я тебя смутила, — засмеялась Френки. — Дай-ка мне пончики, Майкл.

Ее острые белые зубы впились в нежное тесто, масляный сок потек по подбородку.

— Уверена, твоя жена тоже любит купаться.

— Моя жена любит есть пончики, — отозвался Род. — Она ест их в три раза меньше, чем ты, и говорит, что бережет фигуру.

Он не стал продолжать, но было ясно — диета не очень помогла госпоже Калленти оставаться стройной и хорошо выглядеть в купальнике.

— Я говорил Майклу, какой у вас хороший особняк, — произнес Род, стараясь замять ситуацию, которая показалась ему неловкой.

Франсуаз потянулась к столу и забрала себе всю тарелку с пончиками.

— Мне у вас нравится — всегда так приятно и спокойно.

Он невесело улыбнулся.

— Честно сказать, не хочется уходить домой.

— Это лучше, чем проводить время в баре, — заметил я. — Ты знаешь, мы всегда рады тебя видеть.

Родерик Калленти кивнул — он не любил никому досаждать своим обществом, боясь стеснить и наскучить.

— У вас с Лаурой тоже чудесный дом, — заметила Франсуаз, вытирая ладонью масло, капавшее с подбородка в ложбинку между высокими грудями. — Лаура прекрасная хозяйка. А Лиандр и Милосса — любой отец мог бы мечтать о таких детях.

Демонесса ободряюще ему улыбнулась. Родерик быстро кивнул головой, потом повернулся ко мне. Его пальцы были сцеплены, и он нервно перебирал ими.

— Прости, что свалился вам на голову без предупреждения, — пробормотал Калленти. — Вы еще даже не позавтракали.

— Оставь, — сказал я. — Или тебе не нравится, как готовит Тереза?

Родерик смущенно улыбнулся. Потом решил, будто я обижусь, если он откажется от угощения; и схватил со стола первое, что попалось под руку.

— Хочешь варенья? — спросил я.

— Я? Нет, Майкл, — только сейчас он заметил, что жует пресный тост, потом потряс головой. — Мне надо поговорить о Мэделайн.

— Что с ней случилось?

Франсуаз облизывала пальцы, внимательно глядя на нашего утреннего гостя.

— Она очень нервничает, Майкл, — проговорил Род. — Не находит места. Не знаю, что с ней случилось. Тебе известно, мы дружим с детства. Выросли вместе. И я — я не могу смотреть, как Мэд мучается сейчас.

Он развел руками.

— Не понимаю, в чем дело. Ведь у нее все хорошо. Она замужем, у них скоро родится ребенок — Майкл, на нее невозможно смотреть.

Я кивнул, задумчиво глядя сквозь него.

— Я тоже это заметил. Когда мы виделись с ней пару недель назад. Но Родерик — не знаю, чем мы можем помочь. Здесь нужен психотерапевт.