Neil Gaiman - Американские боги (пер. А.А.Комаринец)

– Я пришел, – сказал Тень. – У нас был уговор. Ты свое слово сдержал. Теперь мой черед.

Чернобог кивнул, но лоб его собрался складками. Солнце поблескивало на седых волосах и усах, от чего они казались едва ли не золотыми.

– Это не… – Он замолк. – Может, тебе лучше уйти? Неудачное время.

– Не торопись, – сказал Тень. – Я готов.

– Глупый ты мальчишка, – вздохнул Чернобог. – Сам-то ты это знаешь?

– Наверное.

– Ты глупый мальчишка. Но на вершине горы ты сделал благое дело.

– Я не мог поступить иначе.

– Возможно.

Из-под старого серванта Чернобог, нагнувшись, вытащил дипломат. Щелкнул замками, каждый из которых открылся с удовлетворенным «ух», Чернобог поднял крышку и, вынув молоток, покачал для пробы в руке. Молоток походил на уменьшенный в размерах молот; деревянная ручка была покрыта старыми пятнами. Он выпрямился.

– Я многим тебе обязан. Большим, чем ты сам можешь предполагать. Благодаря тебе все изменяется. Весна наступила. Настоящая весна.

– Я знаю, что я сделал, – отозвался Тень. – У меня не было выбора.

Чернобог кивнул. Во взгляде его было что-то, чего Тень никогда не видел в нем прежде.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе о моем брате?

– О Белобоге? – Выйдя на середину засыпанного пеплом ковра, Тень опустился на колени. – Ты сказал, что очень давно его не видел.

– Да, – согласился старик, занося молот. – Зима была долгой, дружок. Очень долгой. Но теперь зиме приходит конец. – Он медленно покачал головой, будто вспомнил что-то, а потом сказал: – Закрой глаза.

Тень закрыл глаза, поднял голову и стал ждать. Боек у молота был холодным как лед, и лба Тени он коснулся нежно, как поцелуй.

– Тюк! Ну вот, – сказал Чернобог, – дело сделано.

На губах у него возникла улыбка, какой Тень никогда не видел прежде: мирная добродушная улыбка – словно солнечный свет летним днем. Нагнувшись, старик убрал молот в дипломат, а дипломат снова затолкал под сервант.

– Чернобог? – позвал Тень. А потом: – Ты правда Чернобог?

– Сегодня да, – отозвался старик. – К завтрашнему дню тут будет только Белобог. Но сегодня все еще Чернобог.

– Но почему? Почему ты не убил меня, пока мог?

Вытащив из кармана пачку, старик достал из нее сигарету без фильтра, потом снял с каминной полки коробок спичек и закурил. Он как будто глубоко задумался.

– Потому что, – сказал он, помолчав, – кровь есть кровь, а благодарность есть благодарность. Это была долгая, очень долгая зима.

Тень поднялся на ноги. На коленях джинсов остались серые пятна пыли, и он отряхнул их рукой.

– Спасибо, – просто сказал он.

– Не за что, – отозвался старик. – Если захочешь когда-нибудь сыграть в шашки, сам знаешь, где меня искать. На сей раз я стану играть белыми.

– Спасибо, пожалуй, приду, – сказал Тень. – Но скоро меня не жди.

Заглянув в искрящиеся глаза старика, он удивился: неужели они всегда были такого василькового цвета? Он пожал старику руку, и ни один из них не сказал «прощай».

Уходя, он поцеловал Зорю Утреннюю в щеку, склонился над рукой Зори Вечерней и сбежал по лестнице, прыгая через две ступеньки.

Столица Исландии Рейкьявик – странный город даже для того, кто повидал много необычных городов. Это вулканический город – обогрев его исходит из недр земли. Сюда приезжают туристы, но немного, гораздо меньше, чем можно было бы ожидать даже в начале июля.

Солнце светило уже несколько недель: сиять в небе оно переставало лишь на час или два после полуночи. Между двумя и тремя утра наступала пора предрассветных сумерек, а потом день занимался снова.

В то утро высокий турист обошел большую часть Рейкьявика, вслушиваясь в речь людей, которые говорили на языке, так мало изменившемся за тысячу лет. Местные жители читали саги с той же легкостью, что и утреннюю газету. Было в здешнем воздухе ощущение непрерывности и постоянства, которое отчасти пугало, а отчасти успокаивало. Турист очень устал: бесконечный день прогонял сон, и все долгие безночные ночи он просиживал в номере гостиницы, читая то путеводитель, то «Холодный дом», роман, который он купил несколько недель назад в аэропорту, хотя теперь не смог бы вспомнить в каком. Иногда он просто смотрел в окно.

Наконец часы, а не только солнце, возвестили, что на дворе утро.

В одной из многочисленных кондитерских он купил плитку шоколада, а потом пошел по улице, где время от времени ветер напоминал ему о вулканической природе Исландии. Иногда, поворачивая за угол, он на мгновение ощущал серный привкус в воздухе, который, впрочем, наводил на мысль не о преисподней, а о тухлых яйцах.