Надя Яр - Тень от башни

Герман лихорадочно шерстил камерами каждую пядь воды, насколько камер хватало. Везде было одно и то же — чистая гладь. По ней бежали крохотные волны-лилипуты, каждая меньше ладони, без счёта. Их движение гипнотизировало, ослепляло. Герман сорвал маску и глянул на море одними собственными глазами.

Надя вынырнула в двух метрах от лодки. Медленно, осторожно — мокрая чёрная макушка, лоб, глаза, нос… Висела в воде и молчала. Он протянул ей руку. Она беззвучно подплыла и взялась руками за борт. Герман наклонился, взял её под мышки, осторожно втащил в лодку, положил на дно, под скамью, снова надел маску и завёл мотор.

— Я нырнула, когда ты подплывал. Чтобы ты на меня не наехал. — Она говорила, а Герман уже мчал их прочь от утёса, прочь от Врага, к далёким светящимся скалам.

— Моя сумка осталась на берегу. И одежда.

Она попыталась сесть, и Герман мягко, но настойчиво прижал её ко дну, втиснул назад в пространство под скамьёй. Неизвестно, какое оружие у Врага. Герман поймал себя на том, что думал его с большой буквы В.

— Потом заберём, — сказал он.

Он вывел лодку за скопление скал, чтобы скрыться от вида с утёса, заглушил мотор и вызвал вертолётную площадку.

— Лежи где лежишь. Вертолёт скоро будет.

— Зачем?..

Он промолчал.

— Не надо, — сказала Надя. — Он уже ушёл. Сейчас уходит. Прочь. Он больше не ступит на этот берег.

Молчание натянулось меж ними, как нить.

— Как я могу тебе доверять? — спросил Герман. Ответом был недоуменный взгляд. — Как?!

Это был искренний вопрос. Он и правда искал причину опять ей верить, способ восстановить доверие, ту основу, паркет, на котором они танцевали свой вальс, и надёжный бетон под этим паркетом. Герман должен был найти способ дальше делать свою работу.

— Когда я успела тебе соврать?

Действительно, никогда.

— Ты меня усыпила.

— Это не ложь.

— Ты чуть не погибла.

— Но я жива. Ты проснулся вовремя.

— Потому что меня разбудили. — Она уже убедила его. Почти. Поездка пройдёт без потерь; доверься…

— Мгм. Видишь, вовремя.

Она перевернулась на спину, пытаясь откинуть голову и дыша чуть чаще, чем надо. Лицо было спокойным, но слишком бледным. Грудь в чёрном лифчике часто вздымалась и опускалась. Капли воды поблескивали на коже.

— Ты как? — Он склонился и взял её за запястье. Пульс был учащён — не настоящий шок, но почти.

— Нормально. Только спать хочу. — Он положил ладонь ей на лоб, но не мог отличить возможный холодный пот от морской воды. — Герман, отвези меня в отель.

Саша колыхался в солёной жиже, отталкиваясь ногами от скал, глотал воздух и снова погружался с головой. Всплыть он, если надо, мог, а на поверхности держаться — нет: полиметаллический имплантат делал тело тяжелее воды. Незаменимый в бою, эндоскелет тянул Сашу на дно. Плаваешь ты, герой, как топор, сказал он себе — зато, не дыша, протянешь довольно долго. Лодка, которую он слышал сверху, куда-то скрылась, сирены тоже умолкли. Тихо. Похоже на западню. Так или иначе на берег не было ходу — там тварь. Белый меж бронзовых губ оскал, алые полыхающие зрачки оживали в свежайшей памяти всякий раз, как он закрывал глаза. Гнев её вынес его пинком в море и всё ещё давил и гнал. Меч предал рыцаря, Саша был безоружен и не мог ничего противопоставить ни твари, ни полицейским, занимающим, небось, позиции вдоль пляжа. Терять дальше время было нельзя. Саша глубоко вдохнул, набрал воздуха, оттолкнулся от скалы, позволил весу утащить себя с головой в воду и поплыл, а потом побрёл по дну к лодкам. Кожаный плащ мешал, задерживал, но Саша его не снял. Какая в конце концов разница, сколько придётся вытерпеть неудобств?..

Спустя несколько минут он достиг скопления частных лодок и выбрался на поверхность по троссу буя. Отдышался, оттолкнулся от троса и мощным рывком догрёб до ближайшей лодки. Примерился уже взломать приборную панель, потом сунул руку в карман и выудил всё ещё не потерянный, хранимый по привычке как зеница ока меч. Внимательно на него посмотрел. Ну хоть отмычкой ты мне поработаешь, сука?! Меч согласился: лезвие подняло остренькую головку, как только Саша сжал рукоять. Он выдвинул острие сантиметров на пять и сунул в замок. Дисплей ожил, и Саша ругнулся матом: бак маленького судёнышка был почти пуст. Он перепрыгнул в другую лодку — результат тот же — потом в третью. Топлива в ней наконец хватало. Саша обрезал якорный трос, завёл мотор и пошёл в открытое море.

Вертолёта не было слышно. Испания, край сиесты… Герман снова завёл мотор — и услышал с другого конца бухты эхо.