Надя Яр - Стражи на башнях

— Слушай, Ли, — я покачала головой. — Какая-такая религия? Разве это наша вера? Эти люди богохульствовали. Они пришли сюда убить младенца и утверждали, что Бог на их стороне!

— А это очень даже может быть, — равнодушно ответил он.

Я взвилась.

— Ли! Мои предки построили Замок во Имя Божие! Эта больница — дар Творцу. Мне видней, что в этом смысле может и чего не может быть.

Ли кивнул с таким видом, как будто всё это уже слышал.

— Я понимаю, Майа. Старый спор между тварями Сен-Домэ и либеральными теологами из Хэйо. Если ты права, то почему Бог не сообщит нам об этом — и им? Убийцам? Если Он не хочет, чтобы во Имя Его убивали детей, почему Он не явится террористам и не запретит им это делать? Почему не разразит всех их молнией, проказой, раком? Почему Его обязанности должен исполнять я?

— Ли… это же детские вопросы!

Я не верила своим ушам. Он никогда раньше не заговаривал о религии. Ни разу за девять лет! А Ли продолжал:

— Ты права. Самые важные вопросы задают дети. Если Он действительно против какого-то зла, почему Он не скажет об этом людям? Может быть, оттого, что Он на самом деле совсем не против этих ужасных вещей? Если вспомнить священное писание Запада Старых земель, «Лестницу в Небо», то выяснится, что образ Творца там сильно отличается от того, что создали после эмиграции в Новый Свет либеральные богословы. Бог может, например, санкционировать уничтожение бесчисленных живых тварей просто потому, что их существование не вписывается в Его представление о должном. Его слуги, архонты, могут устроить потоп и уничтожить континент, а Он и пальцем не шевельнёт, чтобы их покарать. Майа, тебе стоит смириться с мыслью, что всё это Его вполне устраивает и что Его верные слуги и правда могут быть отморозками, которые ходят с ножом на младенцев. Почему бы им и не быть такими, если Его архонты могут утопить миллионы безвинных живых созданий и заживо содрать кожу с собственного брата?

— Который скормил несколько человеческих народов своим чудовищам. Каррак . Это и были те безвинные создания, о которых ты говоришь, да? Ли, что ты такое прочёл?..

— Палеонтологические журналы, — ответил он. — И археологические тоже. Во-первых, не народы, а народ. Инлэ скормил своим каррак один народ, причём не самый лучший.

Я фыркнула. Он поднял руку — «не перебивай».

— Во-вторых, Майа, на Седых землях, которые затопили архонты, не было никаких чудовищ. Там жили разные животные, похожие на наших, современных. Ящеры, к примеру, или древние млекопитающие, креодонты. Хищники, похожие на диких собак и кошек с приземистыми телами, на коротких лапах. Они были, кажется, некрасивы, но разве это — причина их уничтожать? А то, что мы по старинке зовём «каррак», были на самом деле просто рапторы.

— Рапторы? — Я уже слышала это слово. Raptor , разбойник, хищник… — Но это же ящеры?

— Ящеры, — согласился Ли. — Полуразумные хищные ящеры, небольшие. Около полутора метров в холке. — Он показал рукой высоту рапторов. — И вооот с такой пастью. — Он показал размеры пасти. — Представь себе крупный зубастый арбуз. Примерно так выглядели мифические каррак.

— Зубастый арбуз? Небольшие? Разумные? Сьели один народ? — Я была просто вне себя. — Ли, это же сущий кошмар! Откуда ты всё это знаешь?

— Из первоисточника.

— С тобой что, побеседовал Творец?!

— Нет, — сказал Ли. — Его противник.

Это заткнуло мне рот, как заткнул бы внезапный удар. Я знала, что Ли не лукавит. Он не лукавит никогда. Неужто регулятор Ниневе сошёл с ума? Самый могущественный человек Западного полушария верит, что с ним беседует Враг?

Джошуа сидел молча, глядя то на брата, то на меня, и я вдруг осознала, что он внимательно слушает наш разговор. Что будет с ним — со всеми нами — если Ли действительно свихнулся? А кстати, он свихнулся? Это вообще возможно?

Я нагнулась и беззастенчиво впилась глазами в его лицо. Он спокойно встретил мой взгляд. Очень понимающе. И тут я наконец разглядела, что у него на шее. Это был знак Врага. Светлый круг с чёрным ободком, в центре которого сидел угольно-чёрный камень. Серебро и обсидиан на чёрном шёлковом шнурке на шее Ли Дэйнса, моего друга… Для театральных представлений и эпатажных украшений камень в центре круга делают красным — считается, что это обезвреживает знак, сохраняя его смысл — но Ли, конечно, даже в этом не пошёл на компромисс.

— Ли, — сказала я, — почему у тебя на шее символ Инлэ?

У меня был отвратительно слабый голос.