Terry Pratchett - Ведьмы за границей

– Все нормально, – сказала она. – Зачем пришел?

– Посылочку принес, – ответил Харка, протягивая сверток.

Сверток был фута два длиной и очень тонкий.

– Тут и записка есть, – услужливо подсказал Харка.

Когда Маграт развернула листок, он придвинулся ближе, пытаясь прочитать, что там написано.

– Это личное, – резко промолвила Маграт, пряча бумажку.

– Неужто? – покорно удивился Харка.

– Да!

– Мне было обещано пенни за доставку, – сказал браконьер.

Маграт пошарила в кошельке и нашла монетку.

– Деньги лишь закаляют те цепи, что опутывают трудящиеся классы, – предупредила она, отдавая пенни.

Харка, который в жизни не считал себя трудящимся классом, но за пенни готовый выслушать сколько угодно любой чуши, простодушно кивнул.

– Надеюсь, с головой у тебя все наладится, госпожа, – пожелал он.

Оставшись одна в своей кухне-додзе, Маграт развернула сверток. Внутри оказалась тонкая белая палочка.

Она еще раз перечитала записку. «Все никак руки ни дахадили Васпитать себе замену придется уж тебе самой, – говорилось там. – Ты далжна наехать в город Арлею. Я бы сама сьездила да ни магу по той причине што памирла. Элла Субота НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжна выхадить за прынца. ПС. Эта очинь важна».

Маграт посмотрела на свое отражение в зеркале.

Потом снова взглянула на записку.

«ПСПС. Скажи этим 2 Старым Каргам што ани НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не далжны ехать с табой, ани только все Испортют».

И дальше:

«ПСПСПС. У нее тынденция нащет тыкв но ты все асвоишь очинь быстра».

Маграт опять перевела взгляд на зеркало. После чего покрутила в руках палочку.

Только что жизнь была проще некуда, а теперь вдруг исполнилась всяких сложностей.

– Вот те раз, – сказала она. – Да я ж теперь фея-крестная!

Матушка Ветровоск все еще стояла, уставясь на осколки, когда в комнату влетела нянюшка Ягг.

– Эсме Ветровоск, что ты наделала? Это ж к несчастью, это ж… Эсме?

– Она? Она!

– Ты в порядке?

Матушка Ветровоск еще пару мгновений смотрела на осколки, после чего потрясла головой, как бы отгоняя невероятную мысль.

– Что?

– Да ты прям вся побледнела. Никогда еще не видела тебя такой белой.

Матушка медленно сняла осколок зеркала со шляпы.

– Да вот… Так уж вышло… Раз – и разбилось, – пробормотала она.

Нянюшка взглянула на руку матушки Ветровоск. Рука была в крови. Потом она всмотрелась в лицо подруги и поняла: лучше забыть о том, что она видела руку матушки Ветровоск, – спокойнее жить будешь.

– Может, это знак какой, – сказала она, стараясь перейти на более безопасную тему. – Когда кто-нибудь помирает, такое случается. Картины со стен срываются, часы останавливаются… шкафы одежные с лестницы падают… И все такое прочее.

– Сроду в подобную чушь не верила, все это… Кстати, а при чем тут шкафы? – осведомилась матушка. – Вечно ты всякую ерунду городишь…

Она глубоко дышала. Не будь матушка Ветровоск повсеместно известна как женщина крепкая, посторонний наблюдатель решил бы, что матушка только что пережила самое сильное в жизни потрясение и больше всего на свете ей сейчас хочется затеять самую обычную повседневную ссору.

– Это случилось сразу после того, как умерла моя двоюродная бабка Софи, – сказала нянюшка Ягг. – Через три дня четыре часа и шесть минут после того, как она скончалась, ее платяной шкаф возьми да и рухни вдруг с лестницы. Наши Даррен с Джейсоном как раз пытались снести его вниз, ну он вроде как и соскользнул. Да как полетит! Просто жуть. Но не оставлять же было такой шкаф этой самой Агате, дочке Софиной. Она, небось, и навещала-то мамашу только на День Всех Пустых, а уж я-то с Софи нянчилась до самого ее конца…

Матушка позволила знакомым, как всегда умиротворяюще действующим жалобам нянюшки Ягг по поводу давнишней семейной распри омывать ее душу, а сама тем временем принялась искать чашки.

Ягги были, что называется, большой семьей – мало того, семейство было не только обширным, но и продолговатым, растянутым и продолжительным. Их генеалогическое древо, куда больше похожее на густые мангровые заросли, не уместилось бы ни на одном нормальном листе бумаги. И каждая ветвь семейства находилась в состоянии подспудной хронической вендетты со всеми другими ветвями. Причинами этих вендетт были такие совершенно возмутительные случаи, как «Что Ихний Кевин Сказал Про Нашего Стэна На Свадьбе Кузины Ди» и «Хотелось Бы Мне Знать, Если Вы Не Против, Кто Взял Столовое Серебро, Которое Тетушка Эм Завещала Нашей Дрин».