Вероника Рот: Переход

Анна, еще одна из тех, кто не проронил больше пары слов, разговаривая со мной, проходит вперед, мимо Макса. Она берет нож дрожащими руками и режет себе ладонь, капли крови падают в чашу Отречения. Выбор дается ей легко. Ей не от чего бежать, ее ожидает доброжелательная община, к которой она присоединится. И, кроме того, никто из Отречения уже много лет не переходил в другую фракцию. Это самая лояльная фракция, судя по статистике.

- Тобиас Итон.

Я не чувствую волнения, идя к чашам, хотя я до сих пор так и не выбрал фракцию. Макс дает мне нож, и я ложу пальцы на его рукоять. Она гладкая и прохладная, лезвие чистое. Новый нож, новый выбор.

Проходя на середину комнаты, и становясь посреди чаш, я прохожу мимо Тори, женщины, что проводила мой тест. «Ты должен будешь жить со своим выбором» - сказала тогда она. Ее волосы убраны назад, и я вижу тату, начинающееся у нее на ключице, и тянущееся к горлу. Наши взгляды встречаются с неведомой силой, и я решительно отворачиваюсь, занимая место посреди кубков.

С каким выбором я смогу жить? Не с Эрудитами или Искренними. И уж точно не с Отреченными, отсюда я то, как раз, и пытаюсь сбежать. И даже не с Дружелюбными - я слишком разочарован, чтобы быть с ними.

Правда в том, что я хочу, чтоб мой выбор был ножом в сердце отцу, хочу доставить ему как можно больше боли, трудностей и разочарования.

И есть только одна возможность сделать это.

Я смотрю на него, и он кивает, я делаю глубокий порез в ладони, настолько глубокий, что от боли на глазах появляются слезы. Я моргаю и сжимаю руку в кулак, давая возможность крови собраться там. Его глаза в точности как мои, такого же темно-голубого цвета, что при таком освещении выглядят черными, ямочки на скулах. Моя спина болит, моя рубашка дотрагивается до больных мест на ней, до мест по которым отец бил меня ремнем.

Я разжимаю руку над углями, чувство будто бы они горят у меня в животе, наполняя меня огнем и дымом.

Я свободен.

Я не слышу радостных криков Бесстрашных, все, что я слышу - это трезвон.

Моя новая фракция похожа на многорукое создание, простирающие руки ко мне. И я иду им на встречу, не отваживаясь оглянуться и посмотреть на лицо отца. Все хлопают меня по рукам, приветствуя мой выбор, и я прохожу дальше, кровь стекает по пальцам.

Я стою вместе с другими инициированными, рядом с черноволосым парнем, что оценивает меня и принимает решение, что я ничего не стою за один взгляд. Наверно я выгляжу не очень презентабельно в своей серой одежде Отречения, высокий и худой, после последнего скачка в росте. Порез на руке кровоточит, кровь стекает по запястью и капает на пол. Я сделал слишком глубокий порез.

Когда последние из ребят делают свой выбор, я тяну ворот своей свободной рубашки и рву ее. Я вырываю кусок ткани спереди, и обматываю его вокруг руки, останавливая кровотечение. Мне больше не понадобится эта одежда.

Бесстрашные, сидящие напротив нас, поднимаются, как только последний выбор сделан и спешат к дверям, унося меня за собой. Я поворачиваюсь назад уже около двери, не имея сил остановить себя, и вижу отца, до сих пор сидящего в первом ряду с несколькими членами Отречения вокруг него. Он выглядит шокированным.

Я ухмыляюсь. Я сделал это, я шокировал его. Я больше не идеальный ребенок из Отречения, обреченный быть поглощенным системой и растворенным в неизвестности. Вместо этого, я первый кто перешел из Отречения к Бесстрашным, более чем за десятилетие.

Я разворачиваюсь и бегу, поравниваясь с остальными, не желая остаться позади. Перед тем, как выйти из комнаты, я расстегиваю свою порванную рубашку, и она падает на пол. Серая футболка что под ней, так же велика, но она темнее и лучше смешивается с одеждой Бесстрашных.

Они проносятся по ступеням, открывая двери, смеясь и шумя. Я чувствую боль в спине и плечах, легких и ногах, внезапно я не уверен в сделанном выборе, в людях к которым присоединился. Они такие громкие, такие дикие. Смогу ли я найти себе место среди них? Я не знаю.

Я полагаю, у меня нет выбора.

Я проталкиваюсь сквозь людей в поисках других инициированных, но впечатление такое, будто бы они исчезли. Я выбираюсь из середины, чтоб посмотреть куда же мы идем, и вижу рельсы, что тянутся по улице перед нами, они окружены деревом и металлом. Бесстрашные поднимаются по лестнице на платформу, и расходиться по ней. На самом верху лестницы толпа настолько плотна, что я не могу найти способ выбраться из нее, но я знаю, что если не взберусь как можно скорее, я могу пропустить поезд, так что я решаю протолкнуться. Мне приходится идти, стиснув зубы, чтоб не извиняться на каждом шагу в то время, как я расталкиваю людей локтями, толпа сама уже проталкивает меня.