Вера Чиркова: Болтушка (СИ)

Но вскоре оказалось, что на портал для двоих, даже с учетом того, что дети проходили за полцены, заработать не так-то просто, и она с горечью поняла, что теперь этот вид путешествий не для нее.

– А там много денег? – оторвал Мали от печальных мыслей Кор.

– Не знаю, солнышко. Считать при них было неприлично, в таких случаях радуются тому, что дадут. А садиться у дороги и считать сейчас мы тоже не станем, мало ли кто может догнать. Завистливых да злых людей много. Вот сниму каморку, там и узнаем, насколько мы стали богаче. Но кошель тяжелый, и даже если там одна медь, то всё равно месяц можем жить спокойно.

– А может, там золото? – мечтательно загорелись глазки у малыша.

– Не думаю, – вздохнула мать, – Этот командир на дурака не похож. А умные люди золото прячут подальше, да и кошели с серебром на виду не возят, чем надежнее припрячешь, тем целее останется. А медь под рукой носят для дела, конюху бросить, в харчевне расплатиться.

Командир отряда, въехавший в Шархем первым и остановившийся у ворот давно облюбованного постоялого двора, постарался скрыть досаду, когда, пропуская подчиненных, обнаружил в последней телеге вместо пассажиров лишь пустую корзину.

Но возчик заметил, как поджались твёрдые губы мужчины, и тихо буркнул:

– У перекрёстка осталась.

– Ее дело, – безучастно отозвался Лаис и занялся делами: нужно было разместить на отдых охрану и отправить телеги под погрузку.

Завтра рано утром им предстоит двинуться в обратный путь. И у него просто нет ни минутки свободного времени, чтобы тратить его на женщин, даже таких необычных. Но смешно не признаться хотя бы самому себе, как она его заинтриговала. До этого дня он не мог даже представить, чтобы торемские женщины могли сопротивляться двоим воинам и при этом почти победить. Хотя командир мог бы с полной уверенностью утверждать, что перец был далеко не последним сюрпризом в ее арсенале, и значит, не стоит говорить о том, что незнакомка уже сдалась к тому времени, как он с отрядом выехал на холм. Это именно их появление заставило ее прекратить схватку, и теперь он понимает, почему. Она не хотела, чтобы ее сын стал свидетелем страшной картины, и командир безмерно уважал ее за эту самоотверженность.

И пусть говорят обратное ничего не понявшие воины, но он-то отлично заметил, с какой ловкостью и грацией она двигалась, и ее кувырок через голову тоже рассмотрел. Так не движутся те, кто никогда не повторил этого прыжка сотни раз, и значит, ее где-то учили. Лаис даже подозревал, где и когда видел подобные движенья и заранее заготовленное нехитрое и незаметное оружие. И в таком случае сам напрашивается вопрос, почему она не работает телохранителем какой-нибудь богатой вдовы или в туинских банях, а бродит с ребенком по дорогам ханства?

Хотя, еле заметно хмуро усмехнулся мужчина, кому, как не ему знать, как непреклонна бывает порой рука судьбы, не дающая ни на шаг сойти с определенной ею тропы. Он и сам много лет жил не своей жизнью, делал не то, что хотел, и даже любил не тех женщин, которых выбрал сам. Да он даже имя все эти годы носил чужое, как впрочем, сейчас вынужден носить снова, хотя и не прежнее.

Что уж тогда говорить о бедной вдове с ребенком на руках, вынужденной, если он правильно понял по ее узелкам, скитаться в поисках лучшей жизни? И можно только догадываться, что большая часть ее напастей исходит от ее необычной для торемок внешности. Хотя женщина очень ловко это прячет, он и сам не сразу рассмотрел, что глаза у нее не черные, а серые. И если бы она не потеряла в прыжке платок, то и волос никогда бы не увидел. Именно того мягкого русого цвета, каким славятся женщины его родины и какие хочется потрогать на ощупь.

Демонская сила! Спохватился мужчина, обнаружив, до чего дошел в своих размышлениях, похоже, нужно сходить вечером в бани и немного развлечься, нельзя всё время так усердно работать, даже если это очень нужно для того, чтоб доказать новому господину свою преданность.

Лаис повелительно махнул рукой своему помощнику и решительно направил лошадь в сторону ворот, приказав себе больше не думать о незнакомке.

Каморку Малиха нашла не сразу, хотя крестов, намалеванных на воротах мелом или охрой, в Шархеме хватало. Были еще написанные тхинской зеленью и изредка дорогой лазурью, но мимо них Малиха проходила, даже не оглянувшись. Самые дешевые каморки сдавали именно там, где крест нарисован мелом, побогаче – охрой. А все остальное, дома с садом или только для знатных господ – теперь не для нее.