Борис Левандовский - Вампокалипсис - Третья кровь

– Беллы больше не существует – ни для вас, ни для Элеи.

– Что с ней?

– Ее растерзал один из акрисов.

Стас едва заметно дернулся и покачал головой:

– Какая же дура… – не смотря на предательство Беллы, весть о ее столь ужасной гибели вызвала в нем глубокое сожаление. – Что на нее нашло…

– Элея сумела отыскать подходящую брешь, только и всего, – изрек гость. – Это всегда лишь вопрос времени. Для любого из вас.

Ночной ветер за окнами принес далекий протяжный вой. Стас был уверен, что тот не принадлежит ни собаке, ни какому-либо другому живому существу.

– Но есть и такие, как вы, – медленно проговорил он, будто только сейчас полностью осознал эту мысль. – Просто… иногда случаются ошибки. И тогда все эти давние легенды о сосущих кровь мертвецах… – Стас перевел взгляд на гостя. – Но если Элея и остальные питаются нашей кровью, то…

– Мы находимся среди людей уже очень давно, – сказал тот, отвечая на не заданный до конца вопрос. – Большая часть человеческой истории прошла перед нашими глазами. Мы почти никогда ни во что не вмешиваемся, не жаждем власти, не требуем поклонения или что-нибудь взамен за то, чему научили некоторых из вас. Все, что нам необходимо, мы получаем и так.

– То есть, – ошеломленно вымолвил Стас, – вы просто всегда где-то рядом и… жрете нас?

– Если тебе угодно так выразиться, – колыхнулись на мертвом лице ставшие еще больше складки бледно-серой кожи, под которыми все явственнее начали проступать контуры черепа. – Отнимаем от каждого понемногу. Мы те, кто есть, но нас не так уж и много.

От этих слов Стаса замутило.

– Тогда к чему отнимать у Элеи возможность вас уничтожить?

– Все зашло слишком далеко, теперь значение имеет, лишь какое из зол считать меньшим. Если Элея достигнет своей цели, известное тебе человеческое общество навсегда исчезнет.

– Да кто же вы, черт возьми, такие? – чуть ли не выкрикнул Стас, впрочем, совсем не желая получить ответ, ибо и уже сказанного было достаточно, чтобы отравлять каждый час его жизни до последнего дня. Он с облегчением услышал:

– Ты узнал более чем достаточно.

С немалым удивлением Стас вдруг обнаружил, что до сих пор теребит в руке изрядно помятую сигарету.

– Мне нужно…

Наплевав на собственное незыблемое правило никогда не курить в квартире, он сделал длинный шаг в направлении журнального столика и потянулся к изящной декоративной пепельнице, которой на его памяти еще ни разу не пользовались. На какую-то секунду Стас оказался в непосредственной близости от гостя и ощутил, насколько сильный жар исходит от некогда могучего, а теперь умалившегося как минимум наполовину тела. Тот, кто сейчас находился внутри, буквально сжигал мертвую плоть, обеспечивая ею как топливом свое присутствие .

Однако то, что ждало Стаса впереди…

Возвращаясь обратно, он случайно прикоснулся к сидящему. Уже словно будучи вышвырнутым немыслимой силой в иное пространство и время, он услышал далекий-далекий звон выскользнувшей из пальцев и расколовшейся пепельницы…

Планемо… Мертвый, навечно погруженный во тьму мир, медленно дрейфующий в бесконечной межзвездной пустоте, – некогда утерянное древним, давно погасшим солнцем дитя, изгнанник, все еще хранящий в холодном чреве собственных детей – похороненных, но не утративших последнюю искру жизни, дремлющих в сумерках полусмерти, навсегда позабывших, кто они и откуда…

Это длилось всего какой-то миг – но миг, растворенный в самой вечности, где обитает лишь смерть.

Стас открыл глаза, сидя на полу и медленно приходя в себя.

– Я знаю… Это была твоя ошибка…

Вместо ответа с кровати донесся тихий шорох обмякшего тела. Стас приподнялся и увидел жалкие иссушенные мощи, упрятанные в сморщенный кожаный мешок, лишенные не только жизни, но и присутствия далекого кукловода.

Перед его мысленным взором снова предстало видение невообразимо древнего мира-сироты, навеки обреченного скитаться в темной безжизненной пустоте.

Планемо, затерянного в кошмарных снах Бога…

– Ты весьма своевременно, Альберт, я собиралась сообщить тебе нечто очень важное.

– Одна из девушек случайно погибла. Простите, это моя вина.

– По-твоему, ее смерть должна меня огорчить?

– Дело в том, что остальным снова удалось скрыться. Но даю слово: я вскоре их отыщу.

– Они меня больше не интересуют. Есть некто посерьезнее кучки глупых детей, наши настоящие враги. О них я также собиралась с тобой поговорить. Ты закончил?